XIX век

Начало XIX века совпало со вступлением на российский престол Императора Александра I, который решил дать России передышку от войн хотя бы на европейском театре, для чего был заключён ряд мирных договоров, — с Англией, Францией, Испанией, закреплен русско-турецкий протекторат над Ио­ническими островами. Исключение было сделано для боевых действий на юге, — в районах Баку, Ере­вана и Каспийского моря.

Весной 1803 года главнокомандующим русскими войсками на Кавказе был назначен князь Цицианов. Ведя активные боевые действия в районах Армении и Азербайджана против войск персидского шаха, князь решил использовать Каспийскую флотилию для отвлечения части сил противника. Небольшая эскадра под командованием капитан-лейтенанта Веселаго Е. В. приняла отряд (около 1000 чел.) ге­нерал-майора Завалишина и отправилась к иранскому берегу 13 июня 1805 года. Прибыв в Энзели 23 июня, корабли без всякого сопротивления высадили войска, которые с ходу овладели береговыми ук­реплениями. При этом галиот № 5, под командованием капитан-лейтенанта Веселаго Е.В., разбился, сев на мель. Сведений о погибших пока не обнаружено. 1 июля десант атаковал на лодках укрепления Перибазар и после упорного боя овладел ими. У нас было убито 2 и 26 чел. ранено. Построив здесь редут, Завалишин с частью сил двинулся к Решту, но на полпути встретил многочисленный отряд неприятеля и, потеряв 40 чел., возвратился назад. Известно, что здесь погибли:

ГЛАЗАТОВ, штабс-капитан, Казанский мушкетерский полк и 19 рядовых этого полка

В ту же ночь нами были оставлены укрепления Перибазара и десант занял оборону в Энзели, решив держаться пока хватит сил и возможности. Но начавшиеся в отряде болезни не позволили выполнить это решение. 20 июля все войска были перевезены на корабли и покинули иранский берег.

Эта экспедиция, в которой флот выполнил все поставленные перед ним задачи, показала его возмож­ности в деле обеспечения сухопутных сил и необходимость количественного увеличения Каспийской флотилии, что полностью подтвердилось в последующих сражениях в этом регионе. К сожалению, не­смотря на то, что наши армия и флот сражались в этих местах с XVIII по XX век, никаких материальных свидетельств их доблести и памяти павших ни здесь, ни в России нет.

Недолгим оказался мир в Европе. Французская армия начала военные действия в Германии, Голлан­дии, Швейцарии и Северной Италии. Стремление положить предел политике Наполеона заставило Англию, Австрию, Россию и Швецию сплотиться в коалицию, объявившую войну Франции в 1805 году. Флоту было поставлено две основные задачи, — перевозка десантов и охрана Ионических островов от французов. Это далеко не отвечало его способностям решать более крупные стратегические про­блемы. В памяти моряков были ещё свежи воспоминания о недавних боях и победах, одержанных во времена правления Императора Павла I. Но сын, в отличии от отца, не любил и не понимал флота. Его взгляд на флот ярко выражен в докладе председателя Особого Комитета графа Воронцова в 1802 году. “По многим причинам, физическим и локальным, России нельзя быть в числе первенствующих морских держав, да в том ни надобности ни пользы не предвидится. Прямое могущество и сила наша должна быть в сухопутных войсках.

Посылка наших эскадр в Средиземное море и другие далёкие экспедиции стоили государству много, сделали несколько блеску и пользы никакой. ”

Но кто же был виноват в том, что труды и подвиги русских моряков остались безрезультатными для российской внешней политики? В то же время Англия, после гораздо меньших побед и усилий, сумела приобрести себе и пользу, и влияние, и, кроме того, остров Мальту, более чем на 150 лет. Ход исторических событий очень скоро опроверг непродуманное заявление российского министра.

Задача перевозки десантов была выполнена, — доставлены войска в Неаполитанское королевство и суда с десантом к о. Рюген. Правда, последний в своём плавании попал в жесточайший шторм, в котором погибло 30 транспортов. Причём утонуло более 4. 000 казаков, множество провизии и боеприпа­сов. И, в конечном счёте, оба не достигли поставленных целей по причине поражения русско-австрий­ской армии под Аустерлицем.

К защите Ионических островов Россия начала готовиться с начала 1804 года. Сюда была доставлена целая сухопутная дивизия под командованием генерал-майора Анрепа. В Корфу базировалась эскад­ра капитан-командора Сорокина, — 2 корабля, 2 фрегата, 6 корветов и 4 брига. В 1805 году эти силы были подкреплены отрядом капитан-командора Грейга, — 2 корабля и 2 фрегата, а сухопутные части возглавил генерал от инфатерии Ласси. Его войска должны были вытеснить французов из Южной Ита­лии. Но и здесь Аустерлиц в один день расстроил все планы. Ласси получил приказ о немедленном возвращении армии в Россию. В январе 1806 года все войска были собраны на Корфу и готовились к отправке на Родину.

Но 18 января 1806 года сюда прибыла эскадра вице-адмирала Сенявина, — 5 кораблей, 1 фрегат и 2 брига. Сенявин принял общее командование над всеми нашими кораблями. После долгих убежде­ний и переписки, уверенный в правоте своих действий, он добился того, что Ласси отправился в Рос­сию только с одним гренадёрским полком. Решив остановить продвижение французских войск на юг Балканского полуострова, Сенявин поставил себе самостоятельные политические и военные цели. Высочайшая инструкция, имевшаяся у него, ставила задачей защиту только Ионической республики и, в случае особой надобности, турецкого и греческого побережий. Но Дмитрий Николаевич Сеня­вин служил России не за страх, а за совесть. Эта совесть, при сознании значения российской военной мощи, собранной на Корфу, при горечи, наполнявшей после Аустерлица русское сердце адмирала, и побудила его самостоятельно искать приложения этой силе с единственной целью: нанести возможно больший вред неприятелю, принести наибольшую пользу и славу Отечеству.

Уже в первых числах февраля 1806 года, отправленные к турецкому берегу для крейсерства бриги “Ле­тун” и “Феникс” открыли военные действия против французских судов. В этих боях погибли:

КОМАРОВ Федот, матрос 2 статьи, с фрегата “Венус”, убит 9 февраля 1806 г. на бриге “Летун”СОКО­ЛОВ Степан, матрос 2 статьи, 28 лет, (Костромской), холост, убит в сражении 13 февраля 1806 г. на бриге “Феникс”.

Оба были похоронены в море.

Вскоре ход событий заставил Сенявина обратить свой взор на славянское побережье Адриатики, нахо­дившееся до этого времени во владениях австрийского императора. Уступив Наполеону после Аустер­лица Которскую бухту, Австрия тем самым нарушила признанные ею же права этой области, которые состояли в том, что она не могла быть передана никакой другой стороне. Это решение вызвало у мес­тных жителей сильнейшее негодование и желание искать покровительства у родственной им России. Маленькая область, населённая православными славянами, решила открыто выступить против Авс­трии и Наполеона. В церкви, после богослужения, один из народных вождей произнёс речь, в которой, указав на предательство австрийцев, призвал народ отдаться под покровительство России. “Мы стоим на краю гибели, бездна под ногами нашими. Отечество в опасности, одна стезя остаётся нам к свобо­де: меч и храбрость ваша покажут вам её!” Все бывшие в церкви дали клятву умереть или избавиться от ига. В несколько часов народ вооружился и восстание, во главе которого встали графы Ивелич и Войнович, распространилось по всей области. Тогда же было решено объявить о присоединении к Российской Империи и немедленно дать присягу на верность Императору Александру I. Старейшины народа особой делегацией сообщили об этом Сенявину, другую отправили к вождю Черногории мит­рополиту Петру Негошу (Св. Пётр Цетинский, канонизирован в 1834 г.). Пётр созвал черногорских стар­шин и по единодушному их постановлению признал, что вся Черногория состоит в подданстве России и будет сражаться с австрийцами и французами. Это обстоятельство и побудило Сенявина на свой страх и риск выступить в Которскую бухту, хотя он и не имел на это никаких полномочий.

16 февраля в КастельНуово (Херцег-Нови, Черногория) прибыл, отправленный адмиралом, отряд из 3-х кораблей под командованием прославленного взятием Неаполя капитан-командора Белли. Он встретился с Петром Негошем и 21 февраля предъявил австрийскому губернатору области маркизу Де-Гизельери беспримерный по краткости указанного в нём срока ультиматум: сдать все 8 крепостей в 15 минут. Губернатор просил, чтобы с русского корабля раздался хотя бы один выстрел: “Тогда я буду иметь право донести своему императору, что крепость пала во время боя”. Не считая возможным для чести и достоинства России согласиться на такое предложение, Белли ответил, что в слу­чае упорства заговорят все его пушки, — и губернатор уступил. Немедленно на всех крепостях взвились русские флаги, австрийские гарнизоны были изгнаны и караулы заняты нашими матросами. В день изгнания австрийских гарнизонов, — первый день водворения России в Адриатике, — митрополит Пётр со старейшинами прибыл на корабль “Азия”, откуда вместе с Белли, офицерами и матросами вернулся на берег. Духовенство с крестом, благословлением, хлебом и солью, радостные крики восторженного народа: “Да здравствует Александр!” — встречали русских моряков. После молебна, отслуженного свя­щенниками у монастыря Савино перед огромной толпой, Пётр освятил крепостные знамёна и, переда­вая их народным вождям, говорил: “Свершилось желание ваше, храбрые славяне! Вы видите посреди вас давно ожидаемых вами по роду, вере, храбрости и славе братий ваших. Могущественный Монарх Российский приемлет вас в число чад своих. О, да будет благословен Промысел Господа! Да будет па­мятен сей радостный и счастливый день… Но прежде, нежели вручу вам сии священные знамёна, вы должны дать клятву защищать их до последних сил”. “Клянёмся!” — отвечал народ, потрясая обнажён­ными мечами. И здесь же, под открытым небом, принимали присягу на верность России.

Извещённый о занятии Которской бухты, Сенявин немедленно отправил туда из Корфу часть русских войск под командованием генерал-майора Вяземского и 13 марта прибыл сам. Пышная встреча ожи­дала русского адмирала. Ещё при прохождении его корабля в бухте народ бежал по берегу, в знак радости стреляя из ружей, на купеческих судах беспрерывно палили из пушек. При входе на пристань Кастель-Нуово адмирал был встречен духовенством с крестом и властями, поднёсшими ему ключи от города. Сенявин тут же объявил освобождение населения от всяких налогов, а бокезцы поднесли ему благодарственный адрес и взамен сложения податей предложили свою жизнь и имущество в полное его распоряжение. Через несколько дней ими были снаряжены на свой счёт и отданы в распоряжение адмирала 30 судов, с вооружением каждое от 8 до 20 пушек. Эти корабли очень пригодились нам в дальнейших действиях, когда по условиям местности в Далматинских шхерах именно они, как неболь­шие и мелкосидящие, были особенно ценны.

Вскоре Белли получил приказание начать военные действия у Далматинского берега. 30 марта его отряд взял крепость на о. Курцало, а 21 апреля высадил 150 чел. на о. Лезино. Десант сперва оттеснил неприятеля, но затем, уступая численному превосходству французов, отступил, причём мы потеряли 11 чел. убитыми, 33 ранеными и 34 попавшими в плен. Известны имена погибших и умерших здесь:

АРКАДЬЕВ Василий, штурманский ученик 1 класса, погиб 21 апреля — ИВАНОВ Андрей, квартирмейс­тер, 45 лет, (Симбирской, г. Сызрань), умер от ран 22 апреля — ИГНАТОВ Фёдор, матрос 2 статьи, умер 21 апреля — ЖУКОВ Денис, матрос 2 статьи, 44 года, (Тульской, Каширского, с. Тарасково), женат, умер 21 апреля — КАЛИНИН Кузьма, матрос 2 статьи, 33 года, (Орловской, Севского, с. Запулье), женат, умер 22 апреля — ЛЕОНОВ Дмитрий, матрос 2 статьи, 32 года, (Орловской, с. Волково), погиб 26 апреля — ТАРЧАНСКОЙ Егор, матрос 2 статьи, 38 лет, (Воронежской, Землянского, Вознесенской, д. Егорьевка), женат, умер 26 апреля — ЯКОВЛЕВ Фёдор, матрос 2 статьи, 44 года, (Тульской, Крапивен­ского, д. Ясенино), женат, умер 21 апреля

4-ого морского полка:

ФИЛАТОВ Федот, фузилёр, 35 лет, (Орловского наместничества, Елецкого, с. Слепуха), холост, умер 21 апреля — ШЕВЧЕНКО Семён, фузилёр, 37 лет, (Орловского наместничества, Ливенского, с. Борки), женат, убит 21 апреля – ЯКОВЛЕВ Григорий, фузилер (Орловского наместничества, Мценского, д. Долегово)

Через 5 дней Белли вынужден был отойти от о. Лезино. Военная обстановка в районе Которской бухты резко ухудшилась. Нарушив своё соглашение с Сенявиным, сенаторы г. Рагузы (Дубровник) передали республику в руки французов. 15 мая генерал Лористон с 3 000 солдат занял крепость Рагузу и сделал попытку сразиться с нашими силами. За четыре дня сражений, с 21 по 25 мая, неприятель потерял крепость и город Старая Рагуза, 4 пушки, 1 знамя, много боевых припасов и был вынужден укрыться в Новой Рагузе. В этих сражениях с нашей стороны было убито и ранено не более 50 чел., французы и ра­гузинцы потеряли 8 офицеров и 550 солдат. 5 июня под Новой Рагузой завязалось большое сражение. Против 7 000 чел. неприятельских войск билось 4 700 русских, бокезцев и черногорцев. Противник был разбит и загнан в крепость. Французы потеряли 19 офицеров и 900 солдат, около 100 чел. было взято в плен. Наши потери: убиты 1 офицер и 16 рядовых, ранено 3 офицера и 30 рядовых, убито и ранено около 100 бокезцев и черногорцев. Эта победа была омрачена неудачной попыткой отряда Сорокина высадить десант для взятия укреплений о. Св. Марка, — здесь мы потеряли 70 чел. убитыми и ранеными.

Из погибших здесь известны:

а) с корабля “Селафаил”:

1ого морского полка:

МАЛЦОВ Григорий, рядовой — ПРОКОПЬЕВ Герасим, рядовой

2ого морского полка:

АНИСИМОВ Яков, рядовой — ДЕМЕНТЬЕВ Леонтий, рядовой — НИКИФОРОВ Маркел, рядовой — ОКНОВ Яков, рядовой — СТЕПАНОВ Гордей, рядовой — ФЁДОРОВ Дмитрий, унтер-офицер.

умерли от ран 8 июня:

— ДМИТРИЕВ Андрей, рядовой — МИХЕЕВ Степан, унтер-офицер, 2-ой морской полк — РОДИН Григорий, рядовой 2-ого морского пол­ка.

б) с корабля “Св. Петр”:

СЕМЁНОВ Игнатий, мушкетер — ЮДИН Григорий, рядовой, мушкетер  

в) с корабля “Св. Елена”, умерли от ран:

БОРИСОВ Родион, рядовой 2-ого морского полка, умер 7 июня — ИВАНОВ Матвей, рядовой 2-ого мор­ского полка, умер 10 июля — СОКОЛОВ Пимен, матрос 1 статьи, умер 7 июня.

Кроме того, черногорцы, которые, несмотря на то, что адмирал обещал за каждого пленного по чер­вонцу, были так озлоблены против французов, что не давали им пощады и без жалости резали им головы. Так закончил свою жизнь и попавший в их руки генерал Дельгог. Эти случаи позволили фран­цузам обвинить русское командование в нецивилизованном ведении войны, хотя как раз россияне всячески старались защитить попавших в плен противников, часто отдавая последние сбережения для выкупа жизни пленного. Предъявлять же претензии к черногорцам было, по крайней мере, неумно, так как у них и понятия не имелось о каких-то правилах, принятых в Европе. Они, дети гор, до этого имели дело только с турками, которые в отношении их никогда не брали пленных и действовали с ещё большей жестокостью, не щадя даже стариков и детей.

Заключение Парижского мирного договора заставило Сенявина отойти с войсками от Рагузы в Кастель-Нуово. Договор предписывал ему оставить Которскую бухту для французов и возвратиться в Россию. Но адмирал не считал возможным согласиться на этот мир без именного Высочайшего повеления, то есть лично от Императора Александра I, и бросить братьев-славян один на один с врагом. Узнав о за­ключении такого мира, черногорцы и бокезцы пришли в сильное волнение и обратились к Сенявину с письмом следующего содержания:

“Ваше Высокопревосходительство!.

Наш препочтенный Начальник и Покровитель!.

Услыша, что Государю Императору угодно область нашу отдать французам, мы именем всего народа объявляем: не желая противиться воле Монарха нашего, единодушно согласились, пре­дав всё огню, оставить Отечество и следовать повсюду за твоим флотом. Пусть одна пусты­ня, покрытая пеплом, насытит жадность Бонопарте, пусть он узнает, что храброму Славяни­ну легче не иметь Отечества и скитаться по свету, нежели быть его рабом.

Тебе известна любовь и преданность наша к Монарху нашему, ты видел, что мы не щадили ни жизни, ни имущества для славы России; к тебе же благодушный великий Амирант (Адмирал) наш, именем старцев, жён и чад наших, прибегаем и просим, предстательствуй у престола Мо­нарха милосердного и сердобольного, склони его к молениям нашим, да не отринет он народа ему верного, народа жертвующего достоянием и Отечеством, любезным каждому гражданину, для малого уголка земли в обширной его Империи. Там под его державою в мирном и безопасном убежище уверены будем, что святотатственная рука грабителей Европы не коснётся праха, костей наших, и там, посвятив себя службе нового, но родного нам Отечества, мы утешимся, позабудем потери наши и вовеки благословлять будем имя его. Если же противно ожиданию и надежде, мы должны повиноваться злейшим нашим врагам, врагам веры и человечества, если ты не можешь позволить нам следовать за тобой, то останься спокойным зрителем нашей погибели. Мы решились с оружием в руках защищать свою независимость и готовы все до еди­ного положить головы свои за Отечество. Обороняя его, пусть кровь наша течёт рекой, пусть могильные кресты свидетельствуют позднейшему потомству, что мы славную смерть пред­почли постыдному рабству, и не хотели другого подданства кроме Российского”.

Но на этот раз им не пришлось приводить в исполнение свой план. 26 августа Сенявин получил бумагу из Петербурга с указанием, что договор с французами не утверждён и “воля Его Императорского Вели­чества есть на всемерное продолжение воинских действий”. Война продолжалась.

18 сентября генерал Мормон с 20 тыс. корпусом оттеснил наши войска до побережья Которской бух­ты. Наши солдаты и матросы под командованием генерал-майора Попандопуло (3 000 чел.) защи­щались упорно. Потери достигли 500 чел. : 175 убитых и пропавших без вести, ранено — 12 офицеров и 276 нижних чинов. Много попало в плен. “Главнейший урон в наших войсках последовал во время их ретирады, ибо тогда многие из солдат, по своей горячности, не хотели отступать назад… После сраже­ния, при разбирании тел, по большей части находили при одном русском, павшем на поле сражения, по несколько французских трупов… ”.

При отступлении были убиты:

МУСИНПУШКИН, генерал-майор, шеф витебского мушкетёрского полка. В документах не раскрыва­ется причина его убийства, но сказано, что “по крайней ненависти к нему”

        — АНПИЛОВИЧ Векентий, егерь 14 Егерского полка – БЕЗСЕРЕБРЕННОЙ Гордей, солдат – КОЗМИН Илья, егерь

Адмирал Сенявин лично возглавил оборону Кастель-Нуово и имея в своём распоряжении не более 5 000 чел., состоявших из бокезцев, черногорцев, герцеговинцев и российских солдат и матросов, наголову разбил корпус Мормона и заставил его отступить со всеми войсками в Рагузу. После сражения фран­цузские офицеры заставляли захваченных наших пленных говорить на допросах, что мы имели более 10 тыс. чел. войска, иначе Наполеон не простил бы им такого поражения.

После этого два месяца прошли в относительном затишье. А 29 ноября на о. Курцало, под ру­ководством Сенявина был высажен десант, — матросы, солдаты, бокезцы и черногорцы. После упорных боёв, крепость сдалась 30 ноября. С нашей стороны были убиты:

САЛЬНИКОВ Николай, штабс-капитан 2-го морского полка, умер от ран 1 декабря — САХАРОВ, поручик 14 егерского полка — ПЕТРОВ Николай, унтер-офицер 13 егерского полка – ЧЕРНОВ Иван, капитан 2-го морс­кого полка — ЧАШКОВ, капитан 14 егерского полка — БУИНОВИЧ Стоян, бокезец

1ого морского полка рядовые:

АНДРЕЕВ Василий — ВОЛЖАНКИН Сафон — ВОРОНЦОВ Савелий — ДОРОФЕЕВ Осип — ЕРЕМЕЕВ Никита — ИВАНОВ Лука — ЛАРИОНОВ Михаил — НИКИФОРОВ Павел — ПУЗЫРЁВ Сергей — СКВОРЦОВ Тарас — УСОВ Яков — ШАНДАНОВ Андрей

и ещё 7 чел. нижних чинов, фамилии которых пока не выяснены.

Все они были похоронены на острове, но сведений о памятнике или памятном знаке на месте их захоронения обнаружить не удалось.

Французы потеряли убитыми 6 офицеров и 150 солдат, в плен взято 14 штаб и обер-офицеров, 389 рядовых. Последним боевым делом в 1806 году было героическое сражение брига “Александр” с 5 французскими канонерскими лодками недалеко от п. Сплит. Неприятель в несколько раз превосходил бриг в вооружении и численности. Но наши моряки не только отбили все атаки и попытки взять на абордаж, но потопив одну из лодок, перешли в наступление и гнали французов до самого порта. Наши потери: 5 убитых и 7 раненых (из 75 чел. экипажа), у французов убито и ранено 217 чел. Командир бри­га лейтенант Скаловский был награждён орденом Св. Георгия 4 степени. Весь экипаж также получил награды.

В декабре 1806 года, следуя настойчивым притязаниям Франции, Турция объявила войну России. Эс­кадра Сенявина, пополненная в январе 1807 года отрядом кораблей Балтийского флота под командо­ванием капитан-командора Игнатьева, вскоре вышла в Архипелаг (Эгейское море). В Адриатике оста­лась меньшая часть наших морских сил под начальством капитан-командора Баратынского, состоящая из 3-х кораблей, 3-х фрегатов, 1-го корвета, 3-х бригов и катера. Эта небольшая эскадра активно подде­рживала восстание далматинцев против французов, высаживая десантные группы в пунктах наиболее ожесточённых боёв в районах побережья между Сплитом и Макарска. В виду численного превосходс­тва противника они стоили нам больших человеческих и материальных жертв, но братский долг перед славянами был сильнее страха смерти. Пока удалось выяснить только одно место недалеко от г. Макарска в с. Тучети, где после 3-х часового сражения наш десант потерял 10 чел. убитыми и 30 ранеными 7 июня 1807 года. Известно, что есть могила офицера, похороненного в славянском монас­тыре Савино в г. ХерцегНови (Черногория).

МАМАЕВ Григорий Данилович, лейтенант, умер 4 мая 1807 года, корабль “Св. Пётр”

Кроме него, там должны быть похоронены солдаты 4-ого морского полка, которые утонули 21 марта при переправке с корабля на берег в Которской бухте:

ИВАНОВ Пётр — ДУРАСОВ Василий — ПОЛАБЫШЕВ Иван

За время пребывания русской эскадры в Адриатическом море в 1806 году от болезней и ран сконча­лось более 100 чел. Большая часть из них умерла на госпитальном судне “Григорий Великий Армении”. В основном судно находилось в месте дислокации командования эскадры на о. Корфу (предположи­тельно до июля 1806 года) и на рейде г. Кастель-Нуово. Ниже приведены официальные донесения о количестве умерших на нём за этот период:

а) с корабля “Азия”       

БЕЛКИН Андрей, матрос, умер 22 сентября

б) с корабля “Ретвизан”

АНИКЕЕВ Дмитрий, матрос, умер 29 октября — ВАСИЛЬЕВ Лука, матрос, купор, умер 20 мая — МАКСИ­МОВ Тимофей, матрос, умер от чахотки 31 августа — ПРОХОРОВ Ларион, матрос, плотничный десятник, умер 1 сентября — СЕМЁНОВ Леонтий, матрос, умер от горячки 30 марта — ТРИФАНОВ Роман, матрос, 40 лет, (Вятской, Глазовского, д. Ложатинская) женат, умер от лихорадки 25 февраля

в) с корабля “Параскева”

АЛЕКСЕЕВ Александр, матрос, умер 6 июня — БЕЛКИН Андрей, матрос, умер от ран 21 сентября — СЕР­ГЕЕВ Елисей, матрос, умер от чахотки 26 января — СТЕПАНОВ Кирилл, матрос, умер от ран 23 июня — ФРОЛОВ Аким, матрос, умер от горячки 3 февраля — ЧЕРНОВ Сергей, матрос, умер от чахотки 11 июня

г) с корабля “Св. Елена”

ГУРЬЕВ Сергей, матрос, умер 10 марта — МАКСИМОВ Василий, канонир, умер от горячки 24 января — СМЕРДОВ Лазарь, матрос, умер 23 августа — ТИМОФЕЕВ Влас, матрос, умер 29 апреля — ЮЖИН (ГОТ­ЛИН) Андрей, матрос, умер от гангрены 17 мая

д) с корабля “Москва”

АНТОНОВ Афанасий, матрос, умер от горячки 12 апреля — ТРЕФИЛОВ Осип, матрос, умер 7 апреля — ТРОЕГУБОВ Харитон, матрос, умер от чахотки 11 июня

е) с корабля “Ярославль”

БАРИВИНОВ Ларион, старший юнга, умер от дизентерии 21 апреля — БИТЮКОВ Алексей, квартирмей­стер, умер от нарыва 15 января

ж) с корабля “Селафаил”

ВАСИЛЬЕВ Кирилл, матрос, умер 11 марта — КАЗМИН Елизар, деньщик мичмана Ащерина, умер от горячки 27 января — КУЗНЕЦОВ Пётр, матрос, умер от дизентерии 23 апреля — КУЗНЕЦОВ Иван, матрос, умер от апоплексического удара 28 марта

з) с корабля “Уриил”

БУРКОВ Алексей, матрос, умер 11 января — КОНСТАНТИНОВ Кондратий, бомбардир, умер 24 мая — ЛЕБУШИН Евдоким, матрос, утонул 16 января — САУКОВ Савва, матрос, утонул 16 января — СМОЛИН Мокей, матрос, утонул 16 января

и) с фрегата “Св. Михаил”

БЛИНОВ Пётр, квартирмейстер, умер от чахотки 4 сентября — КРОМАЛЬТОВ Трофим, матрос, умер от чахотки 24 июля — ПЕТРОВ Осип, матрос, умер 29 марта

к) с фрегата “Крепкий”

КОЛЧИН Семён, матрос, умер от чахотки 14 января — ЛАРИОНОВ Гаврило, матрос, умер 7 февраля — МАКСИМОВ Илья, матрос, умер 13 мая — СТЕПАНОВ Иов, матрос, умер 14 февраля

л) с фрегата “Автроил”

ГАВРИЛОВ Кирилл, канонир, умер 13 апреля — МУСИХИН Михей, канонир, 32 года, (Вятской, Глазовс­кого), умер 31 июля — САТКОВ Василий, квартирмейстер, умер от чахотки 22 сентября

м) с фрегата “Назарет”

КИРЕЕВ Антон, матрос, умер 16 апреля — СИДОРОВ Панкрат, матрос, умер 4 февраля

н) с брига “Бонасарте”

ИВАНОВ Алексей, писарь, умер 29 июня — КОСКИН Филипп, матрос, умер 30 марта

о) с госпитального судна “Григорий Великий Армении”

ДМИТРИЕВ Конон, матрос, умер от чахотки 22 июля — НОВИКОВ Еремей, матрос, умер 14 февраля — ПЕТРОВ Андрей, матрос, умер от апоплексического удара 3 апреля — ПРЫГУНОВ Денис, матрос, умер 14 февраля

п) с транспорта “Херсон”

КАЛИН Андрей, матрос, умер 18 июня

р) с транспорта “Св. Михаил”

КОРОТКОЙ Степан, матрос, умер от ран 16 июня

с) с канонерских лодок

ИВАНОВ Прохор, матрос, умер 7 октября — ИГНАТОВ Никита, матрос, умер 29 октября — СЕМЁНОВ Егор, матрос, умер 2 октября

т) место службы невыяснено:

ВАНТ, матрос, умер от ран 26 мая — ЛИЗГАРА Николай Егорович, лейтенант, уроженец о. Занте, в 1789 году поступил в КЧЕ, умер в 1807 году на рейде г. Кастель-НуовоПОТАПОВ Фёдор, плотник, (Тульской, Белевского, д. Синиково), умер в мае — ПОТАПОВ Григорий, конопатчик, умер 16 июня — ПЕТРОВ Егор, плотник, умер 5 ноября — СТЕПАНОВ Яков, матрос, 29 лет, (Костромской, Ветлужского, с. Устонское), умер 20 февраля — ТРЕТЬЯ­КОВ Михаил, матрос, 59 лет, (Рязанской, Сапожковского, д. Самодурово), умер 16 мая

у) морских и солдатских полков рядовые:

1ого морского полка

ДАНИЛОВ Иван, умер от водянки 18 августа — ДРАГУНКИН Константин, умер от чахотки 15 августа — ИГНАТЬЕВ Фаддей, умер от гангрены 3 июля — КОРНЕЕВ Павел, умер от горячки 19 марта — ПОТАПОВ Дмитрий, умер 7 августа — ШИРЕЕВ Кондратий, умер от горячки 24 января

2ого морского полка

ЕВДОКИМОВ Платон, умер 6 марта — ИВАНОВ Афанасий, умер от ран 19 сентября — ИВАНОВ Фёдор, умер от гангрены 6 июля — КОНДРАТЬЕВ Пётр, умер от чахотки 3 сентября — МИХАЙЛОВ Фёдор, умер от чахотки 11 февраля — СИЛИН Илья, умер от ран 1 июля — СТАРЦЕВ Степан, умер от ран 17 июля — СТЕ­ПАНОВ Епифан, умер 1 февраля — ФИЛИППОВ Миров, умер от чахотки 6 мая — ЯЗЫКОВ Тимофей, умер 11 февраля

4ого морского полка

БАБУШКИН Степан, умер 10 июля — ЖИГЛЕНКО Трофим, барабанщик, умер 6 марта

солдатских полков

АБЛАЗОВ Мандей, умер от чахотки 26 июня — ИВАНОВ Василий, Витебского мушкетёрского полка, умер от простуды 22 января — ФЁДОРОВ Герасим, умер от горячки 22 февраля

Умирали моряки и на своих кораблях, находясь в крейсерстве в Адриатическом море:

а) на корабле “Азия”

АНДРЕЕВ Степан, матрос, 28 лет, (Московской, г. Москва), холост, умер 29 апреля — БАЛАШОВ Павел, матрос, 32 года, из солдатских детей (Смоленской) — ГРЕБЕНЬЩИКОВ Егор, матрос, умер 22 октября — ДЕРГАВСКОЙ Иван, матрос, умер 15 октября — ЖЕГУЛИН Иван, матрос, умер 20 октября — ИВАНОВ Ва­силий, плотник, 55 лет, (Казанской, Спасского, с. Новоспасково), женат, сын — Тимофей, умер 29 апреля — МАТФЕЕВ Фёдор, канонир, 38 лет, (Орловской, Мценского, Башкатовской, д. Щуриково), женат, умер 6 мая — МИЩУКОВ Гордей, канонир, 33 года, (Курской, д. Лапысино), женат, умер 26 мая — ПАВЛОВ Алексей, матрос, умер от ран в июле — САВЕЛЬЕВ Прокофий, матрос, умер 27 октября — СЕМЁНОВ Тихон, матрос, умер от ран в июле — СТЕПАНОВ Кирилл, матрос, умер 24 июня — ТЮРИН Иван, матрос, 42 года, (Орловской, Севского, с. Доброволье), холост, умер 27 мая — ШЕРШНЕВ Фёдор, матрос, 39 лет, (Орловской, Ливненского, Монастырской слободы), холост, умер 4 мая — ЯЩЕНКОВ Сила, матрос, 37 лет, (Тульской, Богородицкого, с. Головнино), холост, умер 13 мая

рядовые морских полков.

БАРМИН Василий, умер 10 мая, 1-ый МП — БУДРИН Иван, умер 9 июня, 2-ой МП — ЕЛСУПОВ Гаврило, умер 13 мая, 1-ый МП — ЕФРЕМОВ Лукьян, 41 год, ( Тульской, Крапивенского, д. Окулово), холост, умер 9 мая, 4-ый МП — ЯКОВЛЕВ Григорий, 33 года, (Орловского наместничества, Мценского, д. Доле­гово), женат, умер 17 апреля, 4-ый МП

б) на корабле “Ярославль”

АРЕФАНОВ Василий, канонир, умер 21 мая в Кастель-Нуово — ДЕМЕНТЬЕВ Яков, матрос, умер 16 ок­тября — САИТОВ Яков, фельдшер, умер 16 апреля

рядовые 1ого морского полка

ВАСИЛЬЕВ Евсевий, умер 30 сентября — ПАРАМОНОВ Лаврентий, умер 2 апреля

в) на корабле “Уриил”

АКСЁНОВСКОЙ Гаврило, матрос, умер 13 декабря — ЕРОФЕЕВ Анисим, конопатчик, умер 24 декабря — ИВАНОВ Иван, матрос, умер 24 декабря — КИРЕКОВ Матвей, матрос, умер 15 июля — КРАШЕННИКОВ Пётр, матрос, умер 6 августа — МАТВЕЕВ Алексей, матрос, умер 26 июля — РОМАНОВ Игнатий, матрос, убит молнией в грозу 18 июня — СЕМЁНОВ Алексей, матрос, умер 29 декабря — СУВОРОВ Никита, мат­рос, умер 10 октября — ТЕЛЕПНЕВ Степан, матрос, убит молнией в грозу 18 июня — ФЁДОРОВ Глеб, мат­рос, умер 9 декабря

рядовые 2ого морского полка

ИВАНОВ Фёдор, умер 6 июля — ПАВЛОВ Иван, умер 15 октября — СТЕПАНОВ Артемий, умер от пьянства 6 апреля на о. Корфу

г) на корабле “Москва”

АНКУДИНОВ Григорий, канонир, умер 14 сентября на о. Корфу — БАБАНИН Иван, матрос, упал со скалы и умер в мае при побеге из французского плена (район г. Дубровник)ВОРОНОВ Борис, канонир, умер 31 октября на корабле “Св. Пётр”ИЛЯПИНОВ Фёдор, матрос, умер 17 декабря — КИСЛИЦЫН Проко­пий, матрос, умер 24 июля в Кастель-НуовоКУЛИКОВ Григорий, матрос, умер 7 августа — МЫЗНИКОВ Гаврило, матрос, умер 26 августа — НЕФЁДОВ Фёдор, матрос, умер 7 сентября — ПАВЛОВ Игнатий, мат­рос, умер 17 декабря — ПАРОЛЕВ Антон, матрос, умер 29 августа — ПШЕНИЧНЫЙ Максим, матрос, умер 30 октября — ТОМИЛОВ Артамон, матрос, умер 14 июня — ТРЕГУБОВ Харитон, матрос, умер 12 июня — СМОЛЬНИКОВ Иван, матрос, умер 7 декабря — СТЕПАНОВ Михей, юнга, умер 23 сентября в Кастель-НуовоФЕДОТОВ Конон, матрос, умер 19 июня — ФЁДОРОВ Иван, старший юнга, умер 10 августа

рядовые 1ого морского полка.

АНДРЕЕВ Елисей, умер 12 мая в Кастель-НуовоАНДРЕЕВ Осип, умер 20 сентября в Кастель-НуовоГАВРИЛОВ Андрей, умер 24 сентября в Кастель-НуовоГОЛОМИДОВ Степан, умер 13 ноября — ЮРЬЕВ Иван, умер 9 сентября

д) на корабле “Св. Пётр”

КАРТАВЦОВ, поручик 1-ого морского полка, умер 19 апреля в Кастель-НуовоМАРТЫНОВ Епифан, канонир, умер 10 сентября в Кастель-НуовоНЕФЁДОВ Семён, матрос, умер 25 декабря — САВЕЛЬЕВ Елистрат, матрос, умер 20 мая на рейде п. ТриестФЁДОРОВ Осип, юнга, умер 20 августа в Кастель-НуовоШЕРАПОВ Игнатий, матрос, умер 18 сентября

е) на корабле “Кильдюин”

ЕФИМОВ Семён, канонир, умер 12 мая

ж) на корабле “Св. Елена”

АПОЩИКОВ Фёдор, матрос, умер 4 сентября — БАХТИН Иван, плотник, умер 4 ноября — ВАСИЛЬЕВ Василий, матрос, умер 9 ноября — ВАСИЛЬЕВ Михаил, матрос, умер 15 ноября — ИВАНОВ Иван, матрос, умер 6 июня — ЛОШКИН Антон, боцманмат, умер 10 ноября — МАТФЕЕВ Влас, матрос, 40 лет, (Санкт-Пе­тербургской, д. Дубки), холост, умер 21 мая в Кастель-НуовоМЕРКУС Андерс, матрос, умер 24 августа в п. ТриестМУРАВЬЁВ Никита, гардемарин, умер 19 августа — СТЕПАНОВ Изосим, мат­рос, умер 28 октября — ТРОФИМОВ Ульян, канонир, умер 3 ноября — ФЕДУЛОВ Никита, матрос, умер 20 ноября

рядовые 1ого морского полка

МАТВЕЕВ Егор, барабанщик, убит 17 июля — ПЕТРОВ Антон, умер 17 октября — СОКОЛОВ Иов, умер от ран 8 декабря

з) на корабле “Ретвизан”

АНИКЕЕВ Дмитрий, матрос, (Архангелогородской), женат, умер 1 ноября — МАК­СИМОВ Тимофей, матрос, 32 года, (Вятской, д. Назаровская), холост, умер 3 сентября — ТАНКИН Генд­рик, юнга, 15 лет, (Выборгской,  д. Сарки Килас), умер 10 мая

и) на корабле “Селафаил”

БУЛДАЧЁВ Абдыпай, матрос, умер 11 ноября — ВАСИЛЬЕВ Степан, юнга, умер 23 сентября — ИВАНОВ Максим, матрос, умер 5 июля — МАКСИМОВ Родион, матрос, умер 7 октября

к) на корабле “Параскева”

ДЕМЕНТЬЕВ Иван, матрос, сошёл с ума и выбросился за борт 21 августа — КРЯЧКОВ Фёдор, канонир, умер 2 ноября — ФЕДОСОВ Иван, матрос, умер 25 июля

л) на фрегате “Венус”

ВАВИЛОВ Иван, матрос, 34 года, (Вятской, Орловского, д. Дворики), холост, умер от горячки в п. Фиуме 6 марта — ДЕРБЫШЕВ Павел, матрос, 24 года, (Владимирской, д. Воло­дино), холост, умер от горячки 19 марта — ЖУКОВ Алексей, фельдшер, 36 лет, (Псковской,  г. Великие Луки) из обер-офицерских детей, холост, умер от сухотки 16 марта — ЗАГУСИН Осип, матрос, 29 лет, (Вятской, д. Пятигорье), холост, упал с мачты и разбился на рейде о. Корфу 19 февраля — МАКАРОВ Михаил, матрос, умер 13 сентября

м) на фрегате “Св. Михаил”

СТЕПАНОВ Владимир, матрос, умер 21 сентября

н) на фрегате “Автроил”

ГАРЮКОВ Корнил, канонир, 37 лет, (Нижегородской, Лукояновского,  д. Селище), холост, умер 31 июля — ЯШКИН Мартын, квартирмейстер, умер 15 сентября

о) на других кораблях

ГЛУХАНОВ Матвей, купор, умер 25 октября — ГРИГОРЬЕВ Минай, матрос, умер 12 октября — КОЖАКОВ Григорий, конопатчик, умер 16 июня, бриг “Орёл” МИХАЙЛОВ Антип, матрос, 44 года, (Костромской, Плесского, д. Галицино), умер от пьянства 16 июля — НИКОЛАЕВ Трифон, юнга, умер 5 декабря — ХАР­ЛАМОВ Фёдор, мичман, умер в июле на канонерской лодке

Кроме того, известно, что в июле 1806 года на о. Корфу умер от болезни шеф Колыванского полка.

ЖЕРДЮК, генерал-майор.

Все эти подвиги и жертвы в Адриатике были зачёркнуты одним росчерком пера при подписании по­зорного Тильзитского мира. Рухнули результаты трудов Сенявина и Петра Негоша, усилия славянских народов, беззаветно отдававших России свои жизни и имущество. Всё это было продано Александром I в интересах Пруссии и Франции. Возвращаясь из Архипелага, в последний раз прикладываясь на Кор­фу к мощам Св. Спиридония и прощаясь с народом, Сенявин разрыдался от бессилия изменить что-либо. Жертвы российских моряков и славян в этой борьбе оказались напрасными. Вряд ли остались на берегах Югославии большинство из этих славных могил, но как памятник нашей совместной борьбы, нашего единения, стоит в Черногории мавзолей Святому Петру Негошу, нашему другу и соратнику в боях с французами. Это памятник и нашим воинам! Будет возможность, — посетите мавзолей и покло­нитесь праху его, а вместе с ним и памяти всех павших в сражениях с общим врагом.

Выполняя приказ Императора о переходе в Архипелаг, Сенявин готовился совместно с английским флотом совершить прорыв Дарданеллами к Стамбулу. Но англичане решили не ждать прихода русских и самостоятельно разбить турок. Не рассчитав своих сил, они вошли в пролив и потерпели сокруши­тельное поражение. Этого урока им хватило, чтобы не только отказаться от совместных действий с нашей эскадрой, но и вообще уйти из Эгейского моря. В связи с этим, Сенявин принял решение огра­ничиться блокадой проливов, чтобы прекратить доставку продовольствия в Стамбул.

Базу для флота адмирал устроил на о. Тенедос, в непосредственной близости от Дарданелл. После непродолжительной осады, крепость сдалась 10 марта 1807 года. Мы потеряли здесь убитыми 2 албанцев и 2 матросов с корабля “Рафаил”, ранеными 6 офицеров, 1 гардемарина, 6 матросов и 73 солдата. Неприятель потерял убитыми и ранеными около 400 чел. Сдавшиеся турки вместе с семьями были переправлены на анатолийский берег, причём они дали слово более не принимать участия в военных действиях против России.

10 мая, на выходе из Дарданелльского пролива, состоялось сражение эскадры Сенявина с турецким флотом. Полдня длился бой и закончился к полуночи полным разгромом турок. Наши потери: убито 27 чел., ранено 3 офицера, 1 гардемарин и 50 матросов. У турок убито и ранено около 1 000 чел., почти все корабли были сильно повреждены. Командующий турецким флотом капудан-паша сорвал досаду за поражение на своём вице-адмирале и 2-х командирах судов, — они были удавлены после боя на флагманском корабле. 12 мая наш флот перешёл к Тенедосу, где в греческом православном монасты­ре состоялись торжественные похороны погибших. Пока известен лишь один из погребённых здесь:

ИГНАТЬЕВ Иван Александрович, капитан-командор

При высадке на остров в июне месяце турецкого десанта, один из местных жителей сообщил врагам место погребения Игнатьева. Турки отрыли его тело и, отобрав себе в добычу всё платье и украшения гроба, сожгли его труп вместе со священником монастырской церкви и предателем. Прах командора был развеян по ветру.

3 июня отряд кораблей под командованием Грейга высадил десант (830 чел.) у крепости Пелари на о. Лемнос, руководимый капитаном 1 ранга Лукиным. Десант взял передовые укрепления и готовился штурмовать крепость, но получил приказание Сенявина немедленно возвратиться на корабли, — турец­кий флот показался на выходе из Дарданелл. Десант потерял 14 чел. убитыми и 6 ранеными. Места их захоронения не установлены.

27 сентября 2004 г. на острове Лемнос в рамках празднования Дней российско-греческой дружбы был от­крыт памятник русским флотоводцам графу Алексею Орлову и адмиралу Дмитрию Сенявину. На на­бережной г. Мирина был открыт памятник в честь русских моряков — это мраморный камень с изобра­жением парусного военного корабля и надписью “В память русских моряков эскадр графа Орлова и вице-адмирала Дмитрия Сенявина, внесших вклад в независимость Греции”.

19 июня произошло давно ожидаемое Сенявиным решающее сражение с турецким флотом неподалё­ку от Афонской горы. Русский флот состоял из 10 кораблей, турецкий — 10 кораблей, 5 фрегатов, 3 шлюпов и 2 бригов. После 4-х часового сражения турки бежали, причём нами был захвачен корабль капудан-паши Сейит-Али — “Сед-эль-бахр”. Двое суток длилась погоня в которой они потеряли ещё 3 корабля и 5 фрегатов. Потери турок в личном составе неизвестны. У нас погибли:

БАХМЕТЬЕВ Владимир, гардемарин, корабль «Ярослав»ВАКЕР (БАКЕР) Андрей, штурманский ученик 2 класса, корабль «Мощный»КУБОРГСКИЙ (КУБАРСКИЙ) Михаил Андреянович, лейтенант, корабль «Скорый»  — ЛУКИН Дмитрий Александрович, капитан 1 ранга, командир корабля «Рафаил»

и 77 матросов. Ранено 5 офицеров, 5 гардемарин и 160 матросов. Все погибшие были похоронены в море после боя.

Сенявин не успел довершить разгром турецкого флота, — необходимо было спешить на помощь гар­низону о. Тенедос, уже неделю находившемуся в осаде 6-тысячным турецким десантом. Положение защитников крепости было критическим, когда пришла помощь и неприятель оказался между двух ог­ней. В ответ на предложение Сенявина сдаться, турки, после недолгого раздумья, согласились и были переправлены на анатолийский берег. Наши потери при осаде:

— убито 3 офицера и 52 нижних чина.

Из них известна пока только одна фамилия:

КУТЮМОВ, капитан морских батальонов

        Из числа оборонявших крепость сухопутных войск потери убитыми и ранеными среди солдат Козловского полка и стрелков достигли около 300 чел.

Православные жители острова мужественно переносили вместе с нашими воинами все тяготы осады и всячески старались помочь. Десятки их погибли и похоронены вместе с русскими солдатами и мат­росами в одних могилах. Скорее всего не осталось и следа от этих надгробий, но проходя Черномор­скими проливами оглянитесь у Дарданелл на маленький остров у входа, — это одно из мест русской морской славы!.

Сенявин стал полным хозяином Архипелага и готовился продолжать войну с турками, но Афонское сражение совпало по времени с подписанием Тильзитского мира. Двумя рескриптами Александр I повелел Сенявину сдать Ионические и Далматинские острова, Которскую бухту и о. Тенедос, а всему флоту возвращаться в Россию.

19 сентября эскадра отправилась из Корфу на Балтику в составе 10 кораблей, 2 фрегатов и шлюпа. При выходе из Гибралтара корабли попали в жесточайший шторм, продолжавшийся в течении трёх недель, и который вынудил их зайти в Лиссабон. Шторм унёс с собой ещё несколько жизней, — больной офицер был выброшен из койки и умер после удара головой о переборку, двух матросов убило мол­нией и одного сбросило с мачты в море. Корабль “Уриил” ещё в Средиземном море из-за многочис­ленных повреждений был вынужден вернуться на Корфу, фрегат “Венус” вскоре был послан обратно с поручением адмирала, а шлюп “Шпицберген”, задержавшись с заходом в Лиссабон, и затем, не имея возможности соединиться с эскадрой, был вынужден уйти в испанский порт Виго.

Пока корабли исправляли свои повреждения, Португалия была занята французской армией, а Анг­лия объявила войну России. Выход из порта стал невозможен без боя. Несмотря на полученное от правительства приказание сжечь корабли, Сенявин, предвидя, что союз с Наполеоном будет недол­говечным, решил сохранить и корабли и людей без урона для чести родины. С английской эскадрой, блокировавшей Лиссабон, был заключён достойный договор о “передаче на сохранение Его Британского Величества всей русской эскадры” и отправке всего личного состава в Россию за счёт английского короля. Наша эскадра, в сопровождении английской, перешла из Португалии в Портсмут.

Стоянка в Лиссабоне принесла дополнительные потери как среди офицеров:

КОЖИН Василий Ильич, капитан-лейтенант, корабль “Скорый”

так и среди матросов.

Сведений о количестве захоронений и их состоянии не имеется.

За время пребывания экипажей в Англии, в Портсмуте умер командир корабля “Твёрдый”:

МАЛЕЕВ Данило Иванович, капитан 1 ранга, похоронен 11 декабря 1808 года около церкви на о. Уайт

Во время нахождения кораблей эскадры в Англии “число русских людей, умерших здесь, настолько, что его нельзя и сравнить с числом умерших за все время нынешних моих кампаний”, — писал Сеня­вин.

Согласно Лиссабонскому договору экипажи кораблей эскадры вице-адмирала Сенявина, посаженные на 21 транспорт, вышли из Портсмута 5 августа 1809 г. и 9 сентября прибыли в Ригу. Для Сенявина и его штаба был предоставлен фрегат «Champion».

Шлюп “Шпицберген” простоял в испанском порту Виго с 1808 по 1812 год. Из многих умерших извест­но имя только одного человека:

АНДРЕЕВ Пётр, священник

Командир шлюпа капитан-лейтенант Качалов посылал офицера в г. Туй к местному епископу, чтобы тот дал разрешение похоронить священника в монастыре или церкви и приказал бы духовенству со­вершить обряд погребения с должной честью, но получил категорический отказ, — “так как покойный не признавал власть Папы Римского”. Обряд похорон совершил корабельный баталер, а тело было погребено на особом кладбище, отведённом специально для русских моряков. Судьба этих захороне­ний в настоящее время не известна, но, предположительно, оно должно располагаться недалеко от г. Редондела в районе Портела.

        Дальнейшая судьба экипажа также достойна отдельного повествования. По Высочайшему повелению фрегат был продан в 1812 г., а команда на английских транспортах переправилась в Портсмут.  Через два месяца экипаж разделился и на двух русских купеческих судах под конвоем шведских и английских фрегатов начали путь домой. В ноябре одно судно достигло Ревеля, а второе было остановлено встретившимся около Либавы ледяным полем и, часть моряков (110 чел.), была захвачена в плен французами. Многие из них были освобождены из плена только в 1814 г. после взятия Парижа.

В 1807 году из Кронштадта были отправлены фрегат “Спешный” и транспорт “Вильгельмина” для пере­дачи денег на эскадру Сенявина. По прибытию в Портсмут они были задержаны англичанами, экипажи арестованы, деньги конфискованы. Матросы содержались в ужасных условиях на плавучих тюрьмах, офицеры практически были лишены средств к существованию. По указанию английского Адмиралтейства офицеров и гардемарин фрегата и транспорта отправили жить в г. Андовер (Гемпшир) без права выезда. Всего в плен попало: 24 офицера, 11 гардемарин и 436 человек нижних чинов, в том числе 48 (44) солдат 2-го драгунского полка.

За время плена умерли от туберкулёза в Госларском морском госпитале около Портсмута:

а) офицеры

— КОЛОКОЛЬЦЕВ Николай, мичман, умер от туберкулеза 26 декабря 1808 г., ЛК «Селафаил»фон ЛЕВЕНДАЛЬ Александр Николаевич, барон, лейтенант, умер 28 ноября 1809 года, транспорт “Вильгельмина” ОКУЛОВ Николай Павлович, мичман, умер 14 марта 1808 года, транспорт “Вильгельмина”

Сведения о смерти барона Левендаля взяты из книги Шульца В.К. «Плен в Англии фрегата «Спешый» и транспорта «Вильгельмина» в 1807 году» СПб 1855.

        б) нижние чины (их смерть подтверждена соответствующей записью в реестре)

        — ГАКОДОВ (СОКОЛОВ?) Михаил, матрос, ГС «Пегас» — МАРФИН Иван, морской пехотинец – ТИСМЕР Гомер, матрос, ЛК «Ретвизан»

Исследователями из Великобритании составлен Список российских моряков, умерших в Военном госпитале Гослар в период 1808 – 1809 г.г. Список был составлен на основании реестров поступлений больных на лечение в госпиталь. Но при составлении не учитывалось то, что в реестрах указывалось только время поступления и характер заболевания. Большая часть поступивших выздоравливала и возвращалась на свои корабли, что не находило своего отражения в реестрах. Английские исследователи это не учитывали и всех попавших в списки причисляли к умершим. Так, например, к умершим были отнесены лейтенанты Барсенков Гавриил и Репьев, которые по сведениям российских архивов возвратились на Родину и продолжали службу.

13 октября 1810 года в честь 50-летия царствования английского короля Георга III, всем русским офицерам фрегата  и транспорта  была объявлена амнистия. Через полгода окончился и четырёхлетний плен для нижних чинов. Однако не все из них возвратились на Родину — часть умерло в английском плену, некоторые, отказавшись от присяги, остались навсегда на Британских островах. 30 мая 1811 года на госпитальном судне «Горгона» 368 русских моряков отплыли в Россию.

Фрегат “Венус” был вынужден остановиться в п. Палермо, где был заблокирован английским кораб­лём. Не желая рисковать фрегатом и людьми, командир, по согласованию с российским представителем передал корабль под юрисдикцию Королевства Неаполитанского и Обеих Сицилий, а экипаж отправился в Триест на купеческом корабле. Во время стоянки на берегу были убиты два матроса.

Остальные корабли эскадры Сенявина, которые не могли совершить переход из-за своего состояния, оставались в различных портах Средиземного моря до 1810 года. Здесь скончались:

ЗАХАРОВ Николай, мичман, утонул на рейде п. Триест в 1809 г., похоронен на городском кладби­ще — САЛТАНОВ Иван Осипович, контр-адмирал, из бедных дворян Новгородской губ., похоронен в п. Триест 26 января 1809 года. Похороны его были торжественными и пышными. Кроме экипажей наших кораблей на церемонии присутствовали все австрийские войска, бывшие в городе. Смерть Салтанова особенно оплакивалась матросами, — он первый в то время отменил телесные наказания для нижних чинов

Кроме того, хотелось бы упомянуть о неизвестных героях, — пленных русских, славянах, поляках, гре­ках, — собранных в 1807 году англичанами на Мальте в полк и приготовленных к отправке в Индию. Они подняли бунт и заперлись в крепости. После долгой осады, видя невозможность освобождения, они зажгли пороховой погреб и взорвались вместе с ним. При этом взлетел на воздух и один английский корабль, стоявший на рейде неподалёку. Вполне возможно, что где-то в английских архивах остались списки этого полка и ждут своего исследователя.

В 1810 году корабли эскадры Сенявина, оставшиеся в Средиземном море и находившиеся в портах  Венеция и  Триест, были переданы, а находящиеся в  Тулоне были проданы французам. Экипажи, пешим порядком, отправлены в Россию. В  архивных документах не обнаружено итогового отчета о переходе русских моряков из Тулона в Кронштадт. Однако были найдены рапорты командиров из мест стоянок на переходе. 6/18 февраля 1810 г. отряд был во Вьенне, 18 февраля/2 марта в Лангре и 23 февраля/6 марта в Туле. 11/23 марта он достиг Майнца, а на следующий день — Франкфурта-на-Майне, где был разделен на две части: в авангарде шел экипаж корабля «Святой Петр» под начальством его командира капитана Баскакова (около 500 человек), сутками позже следовала команда корабля «Москва» во главе с самим Е.П. Гетценом, тоже около 500 человек. Отряд  Гетцена включал и морских пехотинцев.

Сохранились рапорты об их движении от 14/26 марта из Фульды и от 21 марта/3 апреля из Готы. К сожалению, о марше непосредственно через Саксонию донесений нет, а далее уже по Пруссии: 13 апреля Любен, 14 апреля Бесков, 15 апреля Франкфурт-на-Одере, 16 мая Кенигсберг и 23 мая — Тильзит. Также имеется рапорт Гетцена управляющему Морским министерством маркизу И.И. де Траверсе, к которому приложен «Список об оставленных в разных городах трудно больных и самовольно отлучившихся от команды служителей», где значится: «В городе Фульде 15-го Марта 1810 года …. В Готте 21 Марта … В Лейбциге 27 Марта Матрос Алексей Иванов (корабль « Москва») Матрос Федор Дементьев (корабль « Москва») Штурманский ученик 2 класса Иван Куликов (корабль «Св. Петр»).

Из числа экипажей, вы­шедших из Венеции и Триеста, известны имена следующих моряков, умерших на переходе:

АНДРЕЕВ Никита, канонир, умер 17 мая около с. Орлик (Польша) АФАНАСЬЕВ Иван, матрос, умер в г. Пшемысль (Польша) БОЧКАРЁВ Яков, матрос, корабль “Уриил”, умер 26 мая в с. Киевец около г. Пшемысль (Польша) ЗАХАРОВ Карп, матрос, умер 28 апреля — ИГНАТОВ Фаддей, матрос, умер 10 апреля — КАБЕНКОВ Ермолай, матрос — КАЛАШНИКОВ Анисим, штурманский ученик, умер 24 апреля — КАТЛИЧЕНКО Афанасий, матрос, умер 17 марта — КОЛОСОВ Ульян, матрос, умер от апоплексического удара 1 мая недалеко от Триеста — КУЗНЕЦОВ Максим, канонир, умер 25 мая — ЛЕОНТЬЕВ Лука, матрос, умер 18 апреля — ЛЕОНТЬЕВ Степан, матрос, умер 2 мая в французском госпитале в г. Ланбох (Ламбах, Австрия) ЛАПТЕВ Данило, канонир, умер 17 мая — МАКСИМОВ Харлам, матрос, умер 24 мая — МИХАЙЛОВ Александр, рядовой, умер 24 мая — ТУРОВСКИЙ Адриан Степанович, капитан-лейтенант, корабль “Параскева”, умер 30 марта недалеко от Триеста — ФИЛИППОВ Ермолай, матрос, умер 14 апреля — ЧАУСОВ Ларион, матрос, умер 21 мая — ЯКОВЛЕВ Иван, рядовой 4-го морского полка, умер 18 мая

Часть экипажей была направлена из Триеста в Херсон и Николаев, но данных о переходе и маршруте следования пока не обнаружено.

На Чёрном море в это время активные боевые действия велись в основном у восточного и южного по­бережий. Летом 1807 г., после успешной операции по взятию Анапы, эскадра под командованием контр-адмирала Пустошкина С.А. получила задание захватить п. Требизонт (Трабзон, Турция) и уничтожить турецкие суда в п. Платана и Синоп. Пользуясь сильным туманом корабли Пустошкина неожиданно появились у Платаны и сильным артиллерийским огнем заставили замолчать береговые батареи. Посланные к берегу баркасы захватили два и сожгли одно турецкое судно. В этой операции были убиты на ЛК «Ратный» — 1, а на ЛК «Ягудиил» — 5 нижних чинов. В связи с начавшейся бурей операция по взятию Требизонта была отменена и корабли вернулись в Севастополь.

В октябре 1810 года отрядом под командованием контр-ад­мирала Сарычева была сделана неудачная попытка высадки десанта у п. Платана. Отряд вышел на берег и захватил 3 турецкие пушки, но вскоре, подавленный численным превосходс­твом неприятеля, должен был отступить и вернуться на корабли. Наши потери убитыми, ранеными и взятыми в плен достигли 87 чел. и одного потопленного барказа:

— АГИБАЛОВ Андриан, штабс-капитан 4-ого морского полка – БАЦОЛИ, подпоручик 4-ого морского полка — ДОЛГОЙ Иван, лейтенант КМА – ЛЕВШИН Николай, мичман (по данным Общего Морского Списка погиб при взятии крепости Сухум-Кале) — ТЕКЕЛЛИ Ф.Л., поручик 12-ого егерского полка — ШИЦ 2-й Павел, подпоручик 4-ого морского полка

После такого разгрома, на военном совете, было принято решение отказаться от высадки десанта в Трабзоне и о возвращении в Севастополь. До конца войны флот больше не осуществлял десантных операций.

Большую помощь сухопутным войскам воевавшим в Румынии оказывали суда Дунайской флотилии. Они участвовали в бомбардировках крепостей Браилов, Измаил, Силистрия и др. Известно имя одного из офицеров, погибшего под г. Рущук (Русе, Болгария):

ЦЕНТИЛОВИЧ Фёдор Афанасьевич, лейтенант, с 1792 года кадет Черноморского корпуса, участник экспедиции адмирала Ушакова в Средиземное море, погиб 4 июля 1809 года

В 1808 году началась война со Швецией. Причины её лежали в результатах Тильзитского мира, при подписании которого Наполеон прямо указал Александру I на страну, где русская армия могла бы оживить свои поникшие лавры, после поражения от французов. Кроме того, одной из причин было и возвращение, возмущённого этим миром шведского короля, Александру I ордена Св. Андрея Перво­званного, — “за ненадобностью”. Это было тяжелейшим оскорблением. Война продолжалась без ма­лого два года и была довольно успешной для России, — присоединена полностью Финляндия вместе с Аландскими островами. Основную роль в борьбе на море сыграл гребной шхерный флот.

22 апреля 1808 года русский десант высадился на юго-восточном берегу о. Готланд около Грётлингбо. Под командованием контр-адмирала Николая Андреевича Бодиско 1800 русских взяли город Висбю без каких-либо боевых действий и заняли остров. В понедельник 25 апреля 1808 года имя Бодиско навсегда вошло в истории не только России, но и Швеции – Готланд был включен в состав Российской империи, как было записано в Прокламации, «на вечные времена». Обдумывалась даже монетарная реформа – переход от риксдалеров к рублям. Однако, с подходом соединенного англо-шведского флота, который готовился превосходящими силами (5000 чел.) освободить островитян от русской «тирании», наши войска покинули остров 18 мая 1808 года. Пока известно, что за все время пребывания наших войск на острове, умерло трое солдат десанта.  В качестве наказания их прогнали сквозь строй и забили насмерть шпицрутенами. В местном музее Fornsalen есть списки личного состава русской эскадры.

20 июля 1808 года в проливе между берегом и о-вами Сандо и Кимито произошло сражение русской флотилии из 50 судов под командованием капитан-лейтенанта Додта со шведскими силами, которые состояли из 47 судов и береговых батарей. Бой длился более 4-х часов и после захвата нашими судами батарей, шведы отступили. Мы потеряли в этом сражении убитыми 130 чел., ранеными — 200 чел. Мес­то захоронения погибших пока не установлено.

6 августа 1808 года произошло одно из крупных сражений этой войны в Рилаксфиорде. Воспользо­вавшись разделением нашего отряда, шведы превосходящими силами (против 10 наших галер, — 20 канонерских лодок и 25 коттеров и барказов), скрытно, из-за островов, атаковали и бросились на абор­даж. Пять наших кораблей сразу были потоплены со всем экипажем. Основное сражение разгорелось за геммам “Старн-Биорн”. Но шведам так и не удалось захватить его в плен, так как вскоре от пролива Юнгферзунд подошёл отряд наших лодок и шведы обратились в бегство. Вот как описывает картину увиденную им после боя на борту геммама брат убитого в этом бою мичмана Унковского:

Я вскочил на шлюпку и тотчас поехал увидеть любезного брата, но когда я прибыл на геммам скоро узнал, что я лишился навеки любезнейшего своего брата и друга. Он уже был мёртв. Смер­тельная рана картечью в голову навеки сомкнула его глаза. Какое моё было несчастье. Я видел мёртвого брата и лейтенанта Бровцына, нашего общего друга, мичман же Сухотин изранен весь и почти мёртв, кровь же лилась по всему деку. Геммам был в самом расстроенном положении, офи­церы все убиты, 43 чел. матросов было убито, а 47 ранено. 9 августа похоронил я тела покойных”.

В сражении погибли:

БРОВЦЫН Михаил Михайлович, лейтенант, в 1788 г. поступил в Морской Корпус, с 1795 по 1800 год участвовал в блокаде Голландии, в 1799 г. награждён шпагой с орденом Св. Анны 3-й степени, из древнего дворянского рода Новгородской губ. – МОЩИНСКИЙ Михаил, штурманский помощник унтер-офицерского чинаСЕКЕРИН Алексей Петрович, мичман, командир плав. батареи СУХОТИН Василий Фёдорович, мичман — УНКОВСКИЙ Иван Яковлевич, мичман

Всего в отряде убито 80 матросов, ранено 96 чел. Скорее всего их могила находится на о. Кимито око­ло места сражения.

В бою у о. Судсало 18 августа 1808 года наши суда нанесли шведам тяжкое поражение, — 8 потоплен­ных и 2 взорванных канонерские лодки, 242 чел. убитыми и ранеными. Наша потеря, — 2 канонерские лодки, 45 чел. убитыми и 68 ранеными.

5 сентября 1808 года там же произошло ещё одно сражение, закончившееся поражением шведов. У них было потоплено 6 судов, наши потери заключались в 200 чел. убитыми и ранеными и в нескольких повреждённых иолах:

— КЛОДТ, барон, прапорщик – ФИЛАТОВ Александр Иванович, мичман, катер «Снапоп», скончался 13 сентября от раны

Сведений о захоронении на о. Судсало пока не имеется.

В 1809 году 27 июня, союзники шведов англичане, воспользовавшись малочисленностью нашей греб­ной флотилии (6 иолов и 2 канонерские лодки) у Поркалаудда, послали более 20 барказов и катеров с 270 чел., ночью на абордаж.

Завладев 4 иолами и 2 канонерскими лодками они взяли в плен 106 чел. (из них 50 раненых). У нас было убито 2 офицера и 63 нижних чинов. У англичан убито 2 офицера и 37 нижних чинов, ранено 37 и около 15 гребных судов потоплено.

Другим значительным столкновением с англичанами было нападение их на отряд мичмана Коробки (4 канонерские лодки, транспорт, 2 бота и 2 кухонных судна) недалеко от о. Аспэ 13 июля 1809 года. Наши суда неожиданно обнаружили барказы и катера посланные со стоявших на рейде двух англий­ских кораблей, трёх фрегатов и брига. Одной канонерской лодке удалось прорваться в самом начале сражения и она благополучно добралась до Свеаборга, остальные суда после более чем 2-х часового сражения были взяты на абордаж. Одна наша лодка была захвачена только тогда, когда из 44 чел. её экипажа все 44 были убиты или ранены. Потеряв в своём отряде 105 чел. из 167, наши моряки упор­ным сопротивлением нанёсли и неприятелю достаточный урон: убитыми и ранеными 76 чел. из 320. Памятников или памятных знаков той поры от этой войны на море не осталось.

Единственно, о чем можно упомянуть как о памяти той эпохе, так это о памятниках поставленных фин­нами в местах поражения от шведов русских сухопутных войск в Алаво, Ютасе, Вирте и Лаппо.

В войне с Францией 1812-1814 годов русский флот принимал самое активное участие как на море, так и на берегу. В 1812 году за пределами империи он действовал при осаде Данцига (Гданьск, Польша), для отвлечения части сил французов с петербургского направления. В 1813 году гребной флот вновь принимал участие в блокаде Данцига и три раза производил бомбардировку города. В этих бомбардировках флотилия потеряла убитыми и ранеными более 300 чел. и среди них:

БАЛКАШИН Степан Григорьевич, лейтенант — БОЛОТНИКОВ Евграф Артемьевич, мичман, в 1798 г. поступил в Морской Корпус, участник взятия Митавы в 1812 г., погиб 26 сентября — НОРМАНСКИЙ Михаил Петрович, мичман, 23 августа 1813 г. в ВексельмюндеКОЛЗАКОВ Александр Андреевич, лейтенантНАЗИМОВ Борис, мичманПАХОМОВ, лейтенант КМА, бомбарда «Торнео»ШИШМАРЁВ Нико­лай Семёнович, лейтенант

В феврале 1813 г. два морских полка заняли позиции под Данцигом.  Здесь, за время боев, численность морских полков уменьшилась вдвое. Известны имена погибших в мае месяце моряков:

АНДРЕЕВ Илья, унтер-офицер, 2-й морской полк – БОРИСОВ, капитан, 2-й морской полк, умер от ран в октябре 1813 г.-  ДЕДЕВКИН, штабс-капитан, 1-й морской полк, убит 20 октября 1813 г. – ИВАНОВ Федор, барабанщик  – КОЛОКОЛЬЦЕВ, штабс-капитан, 2-й морской полк, умер от ран в октябре 1813 г.  — МАРКОВ 2-й, капитан, 2-й морской полк, убит в октябре 1813 г. – МАРКОВ 4-й, капитан, 2-й морской полк, убит в октябре 1813 г. —  ПЛУЖНИКОВ Андрей, фельдфебель, 2-й морской полк, убит в октябре 1813 г. – ПОЛИКАРПОВ, поручик, 1-й морской полк, убит 20 октября 1813 г. – УТИНСКИЙ, капитан, 2-й морской полк, умер от ран в октябре 1813 г. —  более 30 неизвестных матросов

В 1898 г. 15 сентября здесь был открыт памятник русским воинам, павшим при осадах Данцига (Гдань­ска) в 1734, 1807 и 1813 годах. Он был поставлен на гласисе крепости, недалеко от военного кладби­ща и представлял собой гранитный обелиск, высотой около 4, 5 саженей, на постаменте, увенчанный бронзовым вызолоченным крестом на шаре. Основание было окружено гранитными столбиками, через которые проходили бронзовые позолоченные цепи. На лицевой стороне обелиска в верхней его части был высечен восьмиугольный крест, ниже креста — вделана икона Св. Георгия Победоносца. Под образом проходила надпись: “Русским воинам, павшим при осадах Данцига”. Ниже — “1734. 1807. 1813”, на цокле: “1898” (год открытия памятника). Кроме этого памятника, в 30 верстах от города, в местечке Большой Гольмкау, в июле 1911 г. состоялось торжественное открытие и освящение памят­ной пирамиды на месте захоронения более трёх тысяч русских военнослужащих, умерших от эпиде­мии в 1813-1814 годах. Она была сделана из сцементированного гранита на широком цоколе, высотой 13 аршин. К нему вела красивая широкая лестница в два пролёта по 10 ступеней каждый. На лицевой стороне была высечена надпись на немецком языке: “Покоящимся здесь русским воинам, достойно заслужившим почётную память. Памятник Прусско-Русского братства по оружию в 1813-1814 г. г., воз­двигнут соббовичским военным дерейном в 1911 году”. Ниже — надпись по-русски: “В память Русско-Прусского ратного союза 1813-1814 годов”.

Особой славой покрыл себя Морской Гвардейский экипаж, прошедший с боями до Парижа. В боях под Бауценом, Кульмом моряки проявили чудеса храбрости и стойкости. Всего в сражениях их погибло около 100 чел. Нам известны пока имена следующих офицеров и матросов экипажа, сложивших голо­вы на полях брани:

АМИРОВ, боцман, погиб при обеспечении переправы в г. Плоцке (Польша) — ВЛАСОВ Едоим, мат­рос, погиб в бою под Кульмом — ГЕРАСИМОВ, баталер, погиб при обеспечении переправы в г. Плоцке — ГОРЕМЫКИН Григорий Калинович, капитан-лейтенант, погиб в бою под Бауценом — КОЛЗАКОВ 2й Александр Андреевич, лейтенант, погиб в бою под Бауценом — КОНСТАНТИНОВ Константин Константи­нович, лейтенант, скончался от ран, полученных под Кульмом, в госпитале в Праге (Чехия) и похоронен в предместье Карлине у подножья Жижковой горы вместе с армейскими офицерами. На их могиле был поставлен памятник, — саркофаг из зеленоватого камня, украшенный лавровыми венками и золотыми трофеями, на четырёх небольших колонах. На лицевой стороне проходила надпись: “Памятник храбрым русским офицерам, которые от полученных ими ран в сражениях под Дрезденом и Кульмом в августе месяце 1813 г. в городе Праге померли. Да будет священ Ваш прах сей земле, незабвенны останьтесь своему отечеству!” По бокам саркофага доски с фамилиями похороненных пехотных офи­церов. В 1906 г. памятник был перенесён в Ольшаны и реставрирован пражским местным комитетом по сохранению военных памятников — ПОСПЕЛОВ, шхипер, погиб в бою под Кульмом

В Теплицкой долине, недалеко от Кульма, 17 сентября 1835 г. в присутствии трёх императоров — рос­сийского, австрийского и прусского, — был заложен памятник русским войнам, павшим в сражениях 17 и 18 августа 1813 г. Торжественное открытие его состоялось 30 августа 1838 г. Монумент представляет собой усечённый обелиск на срезанной вершине которого расположена колонна. На ней — муза ис­тории Клио, записывающая даты сражений. По углам, — коронованные вазы и шлемы, а по сторонам надписи и имена павших воинов. По бокам пьедестала львы. Под Кульмом погибло 16 моряков Морского Гвардейского Экипажа.

Моряки 75 Флотского Экипажа Черноморского флота в корпусе графа Ланжерона участвовали в боях на южном направлении. Они наводили мосты и понтонные переправы, помогали войскам артиллерией, участвовали в занятии Парижа.

Кроме того, находящийся в Англии наш корабельный флот, совместно с английской эскадрой, отде­льными отрядами выходил в море для крейсерства и блокады французских и голландских портов, а также посылал свои экипажи к неприятельским берегам в качестве десанта. Англичане с самой высо­кой похвалой отзывались об участии наших моряков в сражении при Флиссингене, при занятии полуостро­ва Бевеленд и осаде крепостей на побережье. В этот период погибли и умерли:

ИРЕЦКИЙ Николай, мичман, 15 октября 1815 г. в Англии — ПАТРИК Николай, мичман, 6 января 1814 г. на корабле “Три Свя­тителя”

В 1821 году вспыхнуло восстание в Греции. Взоры всех греков, естественно, с надеждой и верой устре­мились на Россию, им единоверную, и, как они несомненно полагали, единомышленную. В помощи грекам наверняка не отказала бы Екатерина Великая, но Александр I от них отвернулся. Даже беспри­мерное злодеяние, произошедшее в Стамбуле в 1821 году не затронуло его сердца: “1-е, на первых днях праздника Пасхи, по воле турецкого правительства, повесили Константинопольского Патриарха противу Дворца патриархальной церкви, и в разных местах семь митрополитов. 2-е, тело Патриарха через три дня было снято с виселицы и отдано на поругание… Тело Патриарха найдено потом в море, и доставлено сюда (в Одессу) на Греческом под Английским флагом судне”.

Вся Россия была кровно оскорблена этим беспримерным поруганием православия, но ответом Им­ператора Александра была чисто канцелярская отписка Турции и ряд робких, только подрывающих достоинство России, мер. Причиной такого отношения было нежелание активным выступлением в защиту поруганного христианства оказать хотя бы косвенную поддержку грекам, — Александр I во всём видел призрак революции.

Это привело к тому, что уже в 1823 году английский министр иностранных дел Каннинг заявил: “Россия покидает своё передовое место на Востоке. Англия должна воспользоваться этим и занять его”. И это представилось им уже в 1824 году на Петербургской конференции по греческому вопросу, где Алек­сандр предложил образовать из Греции вассальное по отношению к Турции государство. Греки назва­ли это предложение “мнимым благодеянием”, и постановили, что “дело свободы, независимости и политического существования Греции ставится под безграничное покровительство Великобритании”. Такое положение дел унаследовал при вступлении на престол Император Николай I. Извещая иност­ранные дворы о своём желании следовать политике Александра, Николай I в то же время дал понять, что в тех случаях, когда дело будет касаться существенных интересов России, он будет вести свою “рус­скую” политику, вне зависимости от каких бы то ни было посторонних влияний. Это заявление встрево­жило Англию и она предложила срочно собрать новую конференцию по Греции. Такие конференции прошли в Санкт-Петербурге и Лондоне, где было решено предложить Турции автономию Греции, в случае отказа союзники оставляли за собой свободу действий. Отказ не заставил себя ждать. Поэтому 8 августа 1827 года эскадра под командованием контр-адмирала графа Гейдена вышла из Портсмута в Средиземное море на соединение с английской эскадрой вице-адмирала Кодрингтона. 1 октября эскадры соединились у о. Занте и в тот же день встретили французскую эскадру контр-адмирала Де-Риньи. Турецкий флот находился в Наваринской бухте, обеспечивая действия 25-тысячной турецкой армии, которая опустошала греческие города и сёла, чинила зверства по отношению к христианам. Три союзных адмирала направили командующему турецкими силами письмо с требованием прекра­тить насилие. Письмо осталось без ответа и адмиралы приняли решение ввести свои корабли в бухту для демонстрации силы и принуждения к исполнению своих требований. В отданном Кодрингтоном приказе по флоту не говорилось определённо о бое, а только предусматривалась его возможность. Когда корабли союзников стали спускаться в бухту, турки открыли огонь. Российские корабли шли пос­ледними и занимали своё место на ощупь, в сплошном пороховом дыму, проходя между горящими турецкими брандерами. В ходе тяжелейшего боя было истреблено 50 турецких судов, потери турок в людях достигли 7 тыс. чел. В нашей эскадре наиболее сильные повреждения получили ко­рабли “Азов”, “Гангут” и “Иезикиль”. На “Азове” были пробиты все мачты, в корпусе 153 пробоины, в том числе 7 подводных. Мы потеряли в этом сражении:

а) на корабле “Иезекиль”

ЖАДОВСКИЙ Василий Никандрович, мичман

ГОРШКОВ Иван, канонир — ГРИГОРЬЕВ Андрей, матрос — ИВАНОВ Антонин, канонир — КАШИН Анисим, матрос — ЛЕБЕДЕВ Корнил, матрос — МАТВЕЕВ Пётр, матрос — ПЕТУХОВ Матвей, повар — ПЕШКОВ Степан, матрос — СТЕПАНОВ Иван, матрос — ТЕРЮПОВ Степан, матрос — ХАМЕЛЬИН Пётр, матрос — ЯКОВЛЕВ Лукьян, матрос.

б) на корабле “Гангут”

БАРАНОВ Козьма, матрос — ВАВИЛОВ Евдоким, матрос — ЕЛЕЦКОЙ Иван, матрос — ИВАНОВ Тихон, матрос — КОНАНОВ Трофим, матрос — КОЧКИН Григорий, унтер-офицер — КУЗНЕЦОВ Елисей, матрос — ЛИНЬКОВ (ЛЕНЬКОВ) Николай, штурманский кадет — МАЛЬЦОВ Афанасий, барабанщик — ОСИПОВ Алексей, матрос — ПЕТРОВ Ананий, матрос — УГЛОВ Потап, унтер-офицер — ЧАЙНИКОВ Ефим, матрос — ШЕДЗЯНЕЦ Ян, матрос

в) на корабле “Александр Невский”

ГЕЙТОН Иоганн, матрос — НИКИТИН Никита, матрос — ПИГАРЕВ Андрей, матрос — ТИМОФЕЕВ Фёдор, матрос

г) на корабле “Азов”

24 неизвестных нижних чина.

д) на фрегате “Проворный”

КУПРИЯНОВ Николай Никифорович, лейтенант,  и 2 неизвестных матроса

Ранено на кораблях 18 офицеров и 121 матрос.

Здесь необходимо отметить, что победа далась союзникам нелегко. Многие турки и египтяне доблес­тно сражались на своих кораблях, предпочитая смерть — плену. Не желая покидать горящие корабли, они тут же закалывались кинжалами; те, кто не умел плавать, бросались в воду с ядром в руках и мгно­венно шли ко дну. На одном фрегате, который стал уже погружаться в воду, турки с истинно восточным спокойствием сидели на палубе, а в последнюю минуту, взмахнув своим флагом, с криками: “Аллах! Аллах!” — пошли с фрегатом ко дну. Все погибшие и умершие от ран до 13 октября были похоронены по морскому обычаю в водах Наваринской бухты. Известны только два матроса, которые скончались после боя:

ДМИТРИЕВ Иван, матрос, умер 13 октября, корабль “Иезекиль”МАЛЬЦОВ Амос, матрос, умер 11 октября, корабль “Иезекиль”  

Скорее всего они также похоронены в водах бухты.

Первый крест на, возможно, символическую могилу павшим в Наваринском сражении на о. Сфактрия был поставлен в 1870 году начальником отряда кораблей, состоявшего из корветов “Львица” и “Па­мять Меркурия” контр-адмиралом бароном Майделем. В 1872 году экипаж клипера “Жемчуг”, на по­жертвования команды, заказал в Неаполе плиту из каррарского мрамора с надписью: “Память падших в Наваринском сражении 8(20) октября 1827 года, и погребённых поблизости. Поставлен в 1872 году начальником отряда свиты ЕИВ (Его Императорского Величества) контр-адмиралом И. Бутаковым, командиром, офицерами и командою клипера “Жемчуг”, установлена 1 ноября”.

В 1960 году к памятнику пристроили вертикальную стеллу из белого мрамора с изображением герба СССР, якоря и с надписью: “Русским морякам-героям, погибшим в Наваринском сражении. От Советс­кого посольства”.

Ежегодно 19-20 октября в греческом городе Пилос проводится возложение венков на могилы рус­ских, английских и французских моряков, погибших здесь. Праздник начинается утром на централь­ной площади города церемонией подъёма флагов у памятника “Трём адмиралам” (командующим эскадрами). Затем представители посольств трёх стран, а также жители города на катерах направля­ются на острова Фанари, Сфактрия и Маратониси, где расположены памятники морякам. У каждого мемориала в качестве почётного караула находятся два моряка греческих ВМС и десять девушек в национальных костюмах. После короткого молебна к ним возлагаются венки: от президента республи­ки, от правительства, от военных атташе, от греческих вооружённых сил, от местных властей. После це­ремонии, присутствующие минутой молчания чтят память погибших. Вечером в городе производится праздничный фейерверк. Утро следующего дня начинается молебном в главном соборе города, после чего, присутствующие крестным ходом во главе с митрополитом проходят к памятнику “Трём адми­ралам” для возложения венков. После этого проводится небольшой парад греческих Вооружённых Сил, а также учащихся местных школ и гимназий. Праздник завершается спуском флагов у памятника. Официальные лица и общественность города Пилос неоднократно высказывали сожаление по поводу отсутствия российских кораблей на этих празднествах. За всё время наши корабли и суда посещали это святое место около пяти раз. Рядом с могилой наших моряков установлена часовня, которая очень ценится местными жителями, — в 1980 году около острова взорвался танкер с нефтью и практически всё на нём выгорело за исключением могилы и часовни.

13 октября эскадра Гейдена вышла из Наварина и отправилась для ремонта на Мальту, куда прибыла 27 октября. На переходе умерли от ран:

АНИКИН Иван, матрос, корабль “Иезекиль”, умер 20 октября — СКВОРЦОВ Степан, матрос, корабль “Иезекиль”, умер 18 октября — УСОЛЬЦЕВ Осип, матрос, корабль “Иезекиль”, умер 16 октября — ШЕС­ТАКОВ Фёдор, матрос, корабль “Иезекиль”, умер 18 октября

Восторженные мальтийцы шумно и радостно встретили героев Наварина и наш Андреевский флаг, появления которого они так долго ждали в дни царствования Императора Павла I, Великого Магистра Мальтийского Ордена. На Мальте должны быть захоронены те, кто скончался здесь от ран, получен­ных в сражении. Кроме того, известно, что за время стоянки от несчастных случаев погибли два матро­са с корабля “Гангут”. Их имена и места захоронения не выяснены.

Возмущение Турции гибелью флота при Наварине не знало границ. Английская и французская дипло­матия оказалась на высоте, — “козлом отпущения” была “назначена” Россия, которой весной 1828 года Турция объявила войну. Эскадре Гейдена, подкреплённой отрядом Рикорда, ста­вилась вспомогательная задача по блокаде Дарданелл с целью прекращения подвоза припасов из турецких областей Средиземного моря в Константинополь и недопущения выхода из Дарданелл турецких судов с оружием и десантом, предназначенными для действий против греков.

Гейден уже на Мальте начал подыскивать новую базу для русской эскадры. Поначалу он выбрал остров Парос. Контр-адмирал лично осмотрел Парос и обсудил вопрос базирования эскадры с греческим президентом Каподистрией. В итоге, по политическим соображениям,  вместо Пароса был выбран остров Порос (Поро).

В дальнейшем,  в ходе боевых действий, русские корабли «Фершампенуаз», «Михаил» и «Невский» посетили  1 июля 1829 г. памятную для русских моряков Аузу, где в 1770—1774 г г. базировалась эскадра Орлова. Моряки отдохнули на Паросе и провели малый ремонт кораблей. Здесь во время купания  погиб:

— ФОФАНОВ Александр Иванович, лейтенант, утонул 7 июля 1829 г.

  При рытье могилы на кладбище обнаружили кости, которые местные священнослужители приписали «бренным останкам майора Ушакова» с эскадры Орлова, умершего в «русской губернии».

21 июля русские корабли покинули Парос. Мирный договор эскадра встретила в г. Энез (Турция), куда пришли русские войска.

Но основные боевые действия происходили на Чёрном море. 22 июля 1828 года Черноморский флот под командованием адмирала Грейга подошёл к Варне (Болга­рия) для блокады её с моря. Моряки приняли участие и в осаде крепости на берегу. В боях под Варной погибли 41 моряк и среди них:

АЛЕКСЕЕВ 2й Михаил Тимофеевич, лейтенант 40 ФЭ, убит в траншее 27 сентября 1828 г. — БЕЛОВ Семён, констапель, 5-ая морская артиллерийская бригада, убит 22 августа 1828 г. — ГЮЛЕНГЕК (ГЮЛЕНБЕК) Карл Ада­мович, мичман, умер от ран 7 октября 1828 г. на корабле “Пимен” – ИСУПОВ Петр Сергеевич, мичманКУТУЗОВ 3й Иван Иванович, мичман 35 ФЭ, убит при вырезке судов под крепостью 29 июля 1828 г. — ОБЕРНИБЕСОВ Михаил Кононович, лейтенант 33 ФЭ, убит в траншее 3 сентября 1828 г. — ПЕТРОВ 5й Гаврило, констапель, 6-ая морская артил­лерийская бригада, убит 28 августа 1828 г.

Кроме блокады Варны, наши корабли осуществляли слежение за турецким флотом у Босфора и совер­шали нападения на прибрежные крепости и укрепления. Так, десант в 370 чел. захватил укрепления г. Инада, где уничтожил припасы для осаждённой Варны и, потеряв убитым одного матроса, вернулся к флоту.

Кампания 1829 года началась с успешного захвата крепости Сизополь (Болгария) отрядом контр-ад­мирала Кумани. После бомбардировки крепости, был высажен десант, который обнаружил пустые укрепления, — ночью турки убежали из города, бросив 2 знамени, 11 пушек и все припасы. В дальней­шем, до окончания боевых действий, здесь была база российского флота. 28 марта турки в количестве 6 000 чел. пытались захватить Сизополь, но стойкость гарнизона и судовая артиллерия отбили все их атаки. Мы потеряли 27 чел. убитыми в крепости и 5 матросов на кораблях. Но то, что было сохранено в боях, не смогло защититься от чумы. К июню месяцу 1829 года болезнь унесла более 1, 5 тыс. жизней солдат и моряков. Чума не щадила ни наших, ни турок. Большинство больных моряков содержалось на острове Св. Кирилла (СвятиКирик).

В Браилове (Брэила, Румыния), в загородном саду в 1867 году был поставлен памятник в честь победы русских войск в войну 1828-1829 г. г. Это пока единственный за границей известный знак памяти всем участникам сражений той поры, павшим и оставшимся в живых.

На Принцевых островах в Мраморном море турки содержали наших пленных, сотни из которых умер­ли здесь от болезней. В Бююкада (Принкипо), где располагается греческий православный монастырь Св. Николая, недалеко от здания греческого коммерческого училища, на берегу, есть захоронение русских воинов, умерших в турецком плену от ран и болезней в первой половине XIX века (1828-1829 г.г.).  По некоторым сведениям здесь погибло более 300 человек. На мраморном монументе – изваяние ангела, который воздвигает крест и держит царский герб, а ниже надписи с двух сторон – «Упокой Господи души усопших раб Твоих» и «Больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положит за други своя».

Другое захоронение, но периода 1854-56 г.г., — на острове Хейбелиада (Халки) недалеко от греческой семинарии. Часть пленных были похоронены у стен монастыря Панагия (Успения Богородицы). По желанию Великого Кня­зя Константина Николаевича, здесь была устроена каменная ограда с чугунной решеткой и гранитным памятником внутри. Вполне возможно, что какие-то следы захоронения остались до нашего времени. По некоторым сведениям, из воспоминаний путешественников 19 века, здесь похоронены сотни российских военнопленных. Во всяком случае, в 20-х годах ХХ века, остатки кладбища были ещё целы.

Всего в ту войну погибло в боях и умерло от ран 99 моряков и среди них:

ГАВРИНО 5й Иосиф, мичман, ранен в бок в бою у д. Месет 16 июля 1829 г. и умер в морском лазарете в г. Сизополь, холост — ГУБАЧЕВСКИЙ Андрей Алексеевич, мичман 16 ФЭ, умер 9 октября 1828 г. — ЛИ­ХОНИН Степан, подполковник Генерального Штаба, умер от ран нанесённых разбойниками недалеко от крепости Силистрия 23 июня 1829 г., занесён на мраморную доску в церкви Морского Кадетского Корпуса

Мужество и преданность долгу наших моряков, показанные в сражениях 1828-1829 годов, навсегда останутся в истории российского флота. Но так же навсегда останется и позор. В мае 1829 года, ок­ружённый всем турецким флотом, не сделав ни одного выстрела по противнику, сдался в плен и спус­тил Андреевский флаг без боя фрегат “Рафаил” (командир — капитан-лейтенант Стройников Семён Ми­хайлович). При возвращении из плена не дожил до суда и умер в Сизополе:

КИСИЛЁВ Егор Васильевич, капитан-лейтенант, старший офицер фрегата

Император Николай I приказал уничтожить опозоривший русский флаг фрегат при первой возможнос­ти. Такая возможность появилась только в 1853 году, в Синопском сражении. В донесении о победе адмирал Нахимов писал: “Воля Вашего Императорского Величества исполнена, — фрегата “Рафаил” не существует”. Нахимов на корабле “Императрийца Мария” стал на шпринг против фрегата и разгромил его до основания, взорвав остатки.

Несмотря на то, что в 1829 году война закончилась победой России, в Средиземном море продолжа­ла оставаться эскадра контр-адмирала Рикорда. Ей была поставлена задача помогать правительству Греции закладывать фундамент государственности. По данному Рикорду от Императора Николая I по­ручению, он должен был в случае нужды подавать президенту Греции графу Каподистрия помощь военною силой для восстановления порядка в каком-либо месте страны.

14 июля 1831 года вспыхнуло антиправительственное восстание на о. Идра (Греция) под руко­водством вице-адмирала Миаулиса. С целью захвата арсенала и правительственных военных судов, стоявших в гавани о. Порос, более 200 вооружённых идриотов прибыли на остров. По предложению русского министра-резидента, Рикорд со всеми судами своей эскадры 18 июля прибыл к этому острову. Там он застал уже захваченные фрегаты “Эллас” и “Эммануил”, корветы “Специя” и “Идра”, два парохо­да и несколько мелких судов. Кроме того, город и крепость Гейдеке тоже были в руках Миаулиса.

Рикорд предложил мятежникам вернуть суда и покинуть остров, на что получил категорический отказ. Тогда адмирал объявил блокаду Пороса и расположился со своим отрядом при входе в бухту. Эскадра его в это время состояла из флагманского фрегата “Княгиня Лович” и бригов “Уллис”, “Ахиллес” и “Те­лемак”. Видя, что все мирные переговоры не приведут к желаемой цели, Рикорд решился действовать один и ни под каким видом не выпускать захваченных судов. 25 июля к нашему отряду присоединился люгер “Широкий” (10 пушек). Командир люгера получил приказание во что бы то ни стало задержать готовящийся к выходу 60-пушечный корвет “Специя”, который находился в Монастырской бухте. Со­измеряя свои ничтожные силы с силами корвета, командир люгера решил, что единственный способ задержать хоть на время корвет, — идти прямо на него и стать таким образом, чтобы своим кораблём загородить ему путь к выходу. Чуть позже, на помощь “Широкому” был прислан бриг “Телемак”, кото­рый стал недалеко от крепости. Описание дальнейших событий крайне затруднительно из-за противо­речивости официальных донесений и свидетельств участников происшедшего 27 июля сражения.

По версии Рикорда, изложенной им в приказе N 141 от 31 июля 1831 года, дело происходило так: “… я необходимым счёл послать немедленно в Монастырскую бухту бриг “Телемак” и люгер “Широкий”, для содержания с той стороны строгой блокады, дабы не позволять мятежникам усиливаться. Сии суда став у лежащей близь малого прохода крепости возле корвета “Специя” в оборонительное поло­жение, спокойно оставались не взирая на то, что видели разные движения в крепости, переезд людей и даже самых начальников бунтовщиков на крепость и корвет. 27-го числа в 6 часов утра, появился со стороны о. Идры 22-пушечный корвет, имеющий направление в Монастырскую бухту. Командир брига “Телемак”, послал шлюпку с офицером опросить корвет и сказать, что вход в бухту воспрещён, как вдруг с корвета сделано было по шлюпке несколько ружейных выстрелов, и вместе с тем крепость и потом немедленно за сим корвет “Специя”, открыли по нашим судам огонь. Храбрые и достойные команди­ры и команда брига и люгера, наказали дерзких мятежников разбив корвет с большим уроном вра­га; но потеряв сами много вреда от крепости, от выстрелов которой не могли защищаться, — должны были присоединиться ко мне. Сия то безумная дерзость мятежников, не могущая оскорбить высокого достоинства Российского Императорского Флага, но долженствующая возбудить негодование в душе народа русского, есть причина открытия военных действий против идриотов… ”.

Непосредственные участники боя вспоминают некоторые другие подробности. Поздно вечером, в 11-ом часу, к люгеру пристала гичка с флаг-офицером мичманом Вукотичем, который громко передал приказание “с первым выстрелом с фрегата “Княгиня Лович”, который завтра имеет сделать нападе­ние на греческий фрегат “Эллас”, — состоящий под личным начальством адмирала Миаулиса, откройте огонь по корвету “Специя”. Передав это приказание адмирала, Вукотич отправился обратно на эскад­ру; на люгере же начали тот час приготовляться к предстоящему делу. Ночь была холодная, заштилело и пала сильная роса. Без шума и огней, к рассвету все приготовления были окончены: все орудия пе­ренесены на левый борт и осмотрены, снаряды приготовлены и все прочие распоряжения по боевому расписанию выполнены, приготовлен был также и лазарет для оказания помощи раненым. По окон­чании приготовлений все, взмокшие от усталости, были оставлены на своих местах по расписанию в ожидании сигнала о бое, но до 7 часов утра такового не последовало и в отряде адмирала не было заметно никаких движений. Впоследствии оказалось, что по случаю мёртвого штиля наш фрегат не смог переменить позиции и произвести предполагавшееся нападение на “Эллас”.

Полагая, что обстоятельства изменили план действий адмирала, измокшая за ночь команда и офицеры в 7 час. 30 мин. утра, по приказанию командира, были отпущены вниз переодеться. Только офицеры переоделись и сели в кают-кампании за чай, как с ядром, направленным в люгер, взвился греческий флаг на корвете “Специя”.

Это было около 8-ми часов утра и в тот же момент по тревоге все на люгере были по своим местам и открыли огонь по корвету. С рассветом греки с корвета увидели все приготовления, сделанные за ночь на нашем корабле. Заметив отсутствие на палубе команды, они первые открыли боевые действия, не дожидаясь нашего нападения.

Крепость Гейдеке также открыла огонь по люгеру и бригу “Телемак”. Взаимное расположение наших судов оказалось таким, что бриг не мог открыть огня по греческому корвету не рискуя перебить своих же. Таким образом он не мог оказать люгеру никакой помощи, и находясь всё время в полном без­действии, сам подвергался продольным выстрелам с крепости. Видя это, командир люгера оттянулся на шпринге и открыл огонь залпами. После третьего залпа на “Специи” прекратили огонь. Снаряды люгера, проходя вдоль палубы корвета, выносили у греков целые ряды людей и произвели там такую панику, что они в отчаянии начали бросаться за борт и вплавь добираться к берегу. Посланный с люге­ра на корвет офицер обнаружил на борту страшную картину: везде валялись обезображенные трупы и их части, вся палуба и борта буквально залиты человеческой кровью, стоны умирающих и раненых дополняли эту картину. Из живых на корвете не осталось никого.

Так как люгер и бриг получили сильные повреждения в рангоуте и корпусе, они вынуждены были пе­рейти для исправлений к остальному отряду, стоявшему с другой стороны острова. У нас было убито:

а) бриг “Телемак”

ИВАНОВ Потап, матрос 8 ФЭ — КУПРИН Александр, матрос 8 ФЭ — НОВИКОВ Тихон, матрос 8 ФЭ — ПА­ХОМОВ Иван, матрос 8 ФЭ

б) люгер “Широкий”

АНДРЕЕВ Герасим, матрос 42 ФЭ — ЕВСТАФЬЕВ Михаил, боцманмат 42 ФЭ, умер от ран 31 июля — СЕМЁ­НОВ Ефим, матрос 11 ФЭ, умер от ран 30 июля на бриге “Уллис”

Тяжело ранено 2 офицера и 11 нижних чинов, легко — 1 офицер и 23 матроса. Всех убитых и раненых пе­реправили на берег в русские магазины. Скорее всего они были похоронены там же. Так как на острове находилась база русского флота с 1828 года, то, возможно, здесь должны быть и другие захоронения наших моряков той поры. Так, например, при стоянке здесь люгера “Широкий” 20 октября 1831 года шквалом была опрокинута шлюпка на которой утонули:

БАРМИН Яков, матрос — ГРАНЕВ Василий, канонир — СТРОГОНОВ (СТРОЙНОВ) Афанасий, матрос- ШУ­МИЛИН Парамон, матрос

Ограниченность исторических исследований по событиям в Греции той поры в российских источниках только официальным донесением Рикорда, его версией изложения событий в Монастырской бухте, возможная гибель вахтенного журнала люгера “Широкий” при пожаре в Кронштадте, — всё это наво­дит сомнение в истинности доклада командира российской эскадры. Но, многочисленным вопросам по поводу этого сражения подвела итог резолюция Николая I: “Кажется а. Рикорд исполнил свой долг. А что наши моряки храбро дерутся, это нам не ново”.

В октябре 1831 г. египетский паша Мехмет-Али, — вассал турецкого султана, поднял мятеж и начал вой­ну против Турции. В декабре 1832 г. египетская армия, захватив Сирию, Палестину и Ливан, вторглась в Малую Азию и двинулась к Стамбулу.

Россия не желала смены власти в Турции, что привело бы к усилению Османской империи, и пред­ложила султану свою военную помощь. 21 января 1833 г. Стамбул официально попросил прислать военно-морскую эскадру и войска.

В течение февраля-апреля 1833 г. на берега Босфора было высажено более 10 тыс. русской пехоты, которая расположилась лагерем в районе м. УнкярИскелеси. На рейде Стамбула стояло около 40 российских военных кораблей под командованием адмирала Лазарева М. П.

После прибытия в Босфор русской эскадры с войсками, египетская армия приостановила своё дальней­шее наступление и в конце апреля 1833 г. был заключён мир. Авторитет и слава русских армии и флота были так велики, что для достижения успеха даже не потребовалось вступать в бой с противником.

За время стоянки из числа сухопутного десанта от болезней умерло:

ТИПОЛЬД Альберт, барон, инженер-капитан, похоронен в Бююкдере — 1 нижний чин 2-й артиллерийской роты — 1 нижний чин сводной гарнизонной артиллерии — 3 нижних чина 2-й пионерной роты — 7 нижних чинов Замосьцкого полка — 9 нижних чинов 51-го Егерского полка — 25 нижних чинов Люблинского полка — 36 нижних чинов 52-го Егерского полка

Число моряков пока не выяснено.

Чтобы оставить для истории память об этой исключительной экспедиции в районе лагеря русских войск был поставлен небольшой памятник. Вот как описывал его установку в своей книге автор про­екта: “На европейской части был выломан камень и с помощью 400 солдат протащен 70 м до берега. Переправляли его на 2-х гребных судах. 1000 чел., в том числе и турки, втаскивали его на бугор Сель­ви-бурун. Высота камня полторы сажени, ширина — 2 аршина, толщина — полтора аршина. Вес — около 1500 пудов. На камне высекли число рождения Государя Императора (Николая I), во время которого камень был поставлен: “июня 25 дня 1833 года”.

По отплытии нашем из Босфора, турки высекли на другой стороне камня свою надпись, буквы которой позолотили:

“Сей отломок скалы воздвигнут в память пребывания русских войск гостьми в этой долине. Да уподо­бится дружба между обеими державами твёрдости и постоянности камня сего, и да будет она долго воспеваема устами друзей”.

О сохранности памятника в настоящее время ничего не известно, т. к. в этом месте располагается во­енно-морская база ВМС Турции. В некоторых источниках упоминается, что этот памятник был уничтожен турками во время войны 1853-55 г.г. Но из докладной записки, находящейся в фондах РГАВМФ, видно, что памятник в 1912 г. был цел и только нуждался в ремонте.

Царствование Императора Николая I известно не только военными победами русского оружия, но и подавлением революционных и освободительных движений в Европе. Морякам тоже пришлось учас­твовать в этих не свойственных флоту действиях. В 1831 году Гвардейский флотский экипаж участвовал в походе против восставшей Польши. В основном моряки занимались охраной и наведением пере­прав через р. Висла. В 1863 году, там же, две роты экипажа обеспечивали действия сухопутной армии. Были умершие в эти периоды, но в основном от болезней. Пока известна лишь одна фамилия:

— АНДРЕЕВ Михаил, майор 3-го морского полкаВИДБЕРГ, матрос, 4-ая рота ГФЭ, умер в Варшаве от простуды в 1863 г. – ГИЛЬДЕБРАНД Федор, штабс-капитан 3-го морского полка – ЛУКИРСКИЙ Александр, штабс-капитан 3-го морского полка — САФОНОВ Никифор, полковник, командир3-го морского полка – ШЛОТГАУЕР Яков, подполковник  3-го морского полка

Зорко следил русский царь и за соблюдением сложившегося в Европе политического и государствен­ного устройства. Так, в 1848 году новый король Дании Фридрих VII объявил датскую провинцию гер­цогство Шлезвиг, лишённым автономного статуса. В ответ на это там вспыхнуло восстание, было уч­реждено временное правительство и начались военные действия против Дании. Соседняя Пруссия, преследуя цель объединения германской нации, обещала свою помощь восставшим. В марте одна прусская дивизия и одна дивизия Германского Союза перешли р. Эльба для защиты самостоятельнос­ти этой провинции, объявившей о своём вступлении в Германский Союз. Император Николай I пот­ребовал от Пруссии “немедленной приостановки военных действий” предупреждая, что “вступление прусских войск в Ютландию или на один из датских островов обнаружит явное намерение уничтожить Данию и приведёт неминуемым образом к разрыву между Россией и Пруссией”. Это предупреждение осталось без внимания и мы были вынуждены послать свои корабли к берегам Германии и Дании. Действия нашей эскадры под командованием контр-адмирала Епанчина были ограничены только на­блюдением за событиями и ожиданием особых приказаний о перевозке шведских войск к датским берегам или иной помощи Дании. Вскоре на усиление был прислан дополнительный отряд кораблей под командованием вице-адмирала Лазарева, который нёс свою службу до сентября месяца. Из-за сырой и холодной погоды на судах появились больные цингой и холерой, только с 4-х кораблей и 1 фрегата, вернувшихся в Ревель, поступило в госпиталь до 300 чел. больных. Пока не известно общее количество умерших в этом походе, но, по-видимому, их было немало и большинство из них было похоронено в водах Балтийского моря.

В марте 1849 года военные действия были продолжены и русский флот вновь отправился к берегам Дании. Придя на Зондербургский (Соненберг, Дания) рейд, корабли были встречены “громкими кри­ками “ура!” местных жителей, рукоплесканием и бросанием цветов на корабли “. Приход эскадры Ла­зарева произвёл на немцев, по выражению Мольтке, впечатление бесполезности дальнейшей борь­бы: “исход кампании стал более зависеть от вмешательства России, чем от военных событий”. Вскоре был подписан мирный договор между Данией и Германским Союзом. Но весной 1850 года в Шлезвиге снова начала формироваться армия тайно поддерживаемая Пруссией. Россия опять послала свою эс­кадру, но уже с другими полномочиями. Инструкция командованию гласила:

“1. Не допускать высадки десанта “пруссаков и других наций Германского Союза” или военных дейс­твий их на море против датчан и в случае боевого сопротивления неприятеля, действовать боевою же силой;.

2. Способствовать перевозке датских войск и прикрывать их высадку;.

3. Помощь датчанам в военных действиях на берегу, какую только с моря оказать можно”.

В её рамках наши корабли осуществляли блокаду п. Киль, приняли участие в перевозке шведских войск из Фленсбурга в Ниборг. Часть эскадры постоянно находилась на рейде Зондербурга (Сённерборг), где скончались:

а) офицеры

МАЦЕРОВСКИЙ Павел Трофимович, капитан КФШ, умер 12 августа 1850 года, линейный корабль “Выборг”, похоронен с воинскими почестями на местном военном клад­бище, памятник на могиле сохранился до сих пор

        б) нижние чины

        — ГАНГОВ Иоган, матрос, умер 20 сентября 1850 г., линейный корабль «Сисой Великий» — КУЗНЕЦОВ Григорий, матрос, умер 13 августа 1850 г., линейный корабль «Россия» – ПАГОДИН Илья (Елисей), матрос (Костромской), умер 11 сентября 1850 г., линейный корабль «Арсис» – ТАДЕВИН Михаил, матрос (Лифляндской), умер 22 августа 1850 г., пароход «Отважный» —  ТИТЛЕР Якоб, матрос (Эстляндской, г. Везенберг), умер 22 сентября 1850 г., линейный корабль «Арсис» – ШТИЛЛЕР Петер, матрос, умер 28 августа 1850 г., линейный корабль «Россия» – ЩЕКИН Киприян Селиверстович, матрос, умер 27 сентября 1850 г., линейный корабль «Бриен»

В конце ноября 1850 года участие России привело наконец к подписанию конвенции в г. Ольмюд, по условиям которой Пруссия сама должна была распустить армию восставших и упразднить временное правительство в Шлезвиге. Дания была сохранена в своём составе как реальная сила, как противовес нарождавшейся германской империи. Но в 1864 году, после смерти Николая I, уже с согласия России, Дания потеряла и Шлезвиг, и даже часть чисто датской земли в Ютландии.

Недолго продлился и мир с Турцией. В 1853 году Россия объявила ей войну. Надеясь на противоречия между основными европейскими государствами, Россия рассчитывала укрепиться на Балканах и, соот­ветственно, усилить своё влияние на Ближнем Востоке. В октябре 1853 г., до официального объявления войны, турки напали на отряд канонерских лодок, осуществлявших переход из Измаила в Галац (Румыния). Полтора часа наш отряд успешно отстреливался от врага и пришел по назначению. При перестрелке погибли:

ВАРПАХОВСКИЙ Александр Федорович, капитан 2 ранга, 21 октября 1853 г., командир отряда канонерских лодок —  6 чел. убитых и 46 раненых матросов  

Недалеко от Пендераклии (Эрегли, Турция) 5 ноября 1853 г. в бою между пароходо-фрегатом «Владимир» и турецким пароходом «Перваз-Бахри» убиты:

— ЖЕЛЕЗНОВ Григорий Иванович, лейтенант – неизвестный матрос

Одной из первых успешных боевых операций флота было Синопское сражение 18 ноября 1853 года. Эскадра под командованием вице-адмирала Нахимова П. С. атаковала турецкий флот. Против 12 турецких кораблей практически сражалось 6 рос­сийских линейных корабля. Победа была полной! Из турецкой эскадры спасся только пароход “Таиф”, покинувший место сражения в середине боя. Турки потеряли погибшими около 4-х тыс. чел. В плен было взято до 200 чел., в том числе и командующий — Осман-паша. Наши потери:

ВЫСОТА Иван, прапорщик КФШ, корабль “Великий Князь Константин”неизвестный унтер-офицер, пароходо-фрегат «Одесса»

36 матросов убитыми и 229 чел. ранеными.

В марте 1854 года в войну на стороне Турции вступили Англия, Франция и Королевство Сардиния. Были предприняты попытки высадки десантов в Белом море, в Петропавловске-Камчатском, высажен десант в Крыму. На Балтийском море были заняты Аландские острова. Там, в 1832 году начато строительство военной крепости Бомарзунд и к началу военных действий оно еще было не закончено. В гарнизоне крепости было примерно 2, 5 тысячи человек — финнов, евреев и русских, в частности, донских казаков. Битва за Бомарзунд продолжалась три с половиной дня. В ней приняли участие 35 французских и английских фрегатов. В штурме крепости со строны союзников участвовало до 32 000 человек при десятикратном перевесе в артиллерии. Гарнизону Бомарсунда было не устоять. Крепость была уничтожена. Наши потери за время осады составили 53 убитых и 36 тяжелораненых. Союз­ники, по их сведениям, потеряли 120 чел. Кро­ме того, союзники понесли большие потери от холеры. К концу августа они лишились от этой болезни до 1300 чел. В начале 90-х годов XX века финны поставили памятник защитникам крепос­ти.

Погибли при атаке 17 июня 1854 г.:

БРОВКОВИЧ, лекарь Аландского военного госпиталя – СОРОКИН, коллежский секретарь, аудитор 10-го Финляндского Линейного батальона

Около двух тысяч российских воинов попали в плен. Большинство пленных отправили во Фран­цию, которая своих пленных сначала направила в Алжир, куда они так и не добрались. Первая партия 1100 пленных во главе с командиром русско­го гарнизона Бомарсунда генералом Бодским прибыли в город Брест в начале сентября 1854 г. Среди пленных свирепствовала холера и 200 из них нашли в Бресте свой последний приют.

Оставшихся 900 было решено отправить на остров Акс недалеко от Бреста. 6 чел. не пережили заключения на острове и были похоронены на городском кладбище. Вторым местом содержания русских пленных во Франции стал Тулон. Порт из которого шло, главным обра­зом, снабжение французских войск в Крыму, и куда с обратными рейсами отправляли пленных. Однако учет здесь был поставлен хуже. Известно, что в июле 1855 г. из Крыма в Тулон доставили 350 человек.

Пленные, отправленные в Англию, были доставле­ны в Плимут и на о. Мальту, где многие просто умерли от голода, а те, кто выжил в апреле 1855 г. были высланы ан­гличанами в Ригу.

340 человек были направлены в г. Льюис в графстве Сассекс на юге Англии. Заключенных освободили, когда было подписано мирное соглашение в конце марта 1856 года. За время пребывания в плену скончались, в основ­ном от туберкулеза, 28 моряков-военнопленных.

Несколько лет назад в городе прошла необычная церемония. Здесь открыли только что отреставри­рованный памятник умершим морякам-военно­пленным.

Памятник находится на кладбище церкви Святого Иоанна в центре города.

28 июля 1855 года соединённый англо-француз­ский флот начал бомбардировку крепости Свеа­борг. Обстрел продолжался до 30 июля, но осо­бого вреда укреплениям крепости причинить не смог.

Небольшой отряд российских кораблей (3 линей­ных корабля, 1 фрегат, 1 пароходо-корвет, 1 шхуна, 5 канонерских лодок) и гарнизон крепости храбро отражал все атаки. Неприятельская эскадра состо­яла из 5 линейных кораблей, 5 фрегатов, 1 корвета, 9 пароходов, 21 бомбарды, 22 канонерских лодок и 4 транспортов. Но им так и не удалось высадить десант в Гельсинфорсе (Хельсинки, Финляндия).

При защите Свеаборга были убиты:

РЕУТ, майор по адмиралтейству

а) на корабле “Россия”

АНУЧКИН Иван, квартирмейстер, 32 года, (Ярос­лавской, Ростовского, с. Угрич), на службе с 1843 г., холост — БАЗАНОВ Фёдор , матрос 19 ФЭ — БОЛЬ­ШАКОВ Евстафий, матрос 1 статьи, 36 лет, (Ярос­лавской, Угличского, д. Фомино), на службе с 1843 г. — ГАБДЕЕВ Дагальжа, матрос 1 статьи, 27 лет, (Ка­занской, Мамадышского, Ядыгерской, д. Деречки), на службе с 1848 г., холост — ЕГОРОВ Иван, матрос 2 статьи, 28 лет, (Санкт-Петербургской, с. Муран), на службе с 1854 г., холост — КРЫЛОВ Прокофий, матрос 2 статьи, 25 лет, (Костромской, Галичского, д. Лебедево), из крестьян подполковника Захарова, на службе с 1849 г., холост — ЛЯТУС Сим, матрос 1 ста­тьи, 37 лет, (Эстляндской, Йервенского, мыза Рамк), на службе с 1850 г., женат, дочь — ПАЛЬЦОВ Гаврило, матрос 1 статьи, 25 лет, (Костромской, Варнавинского, д. Подлысья), на службе с 1849 г., женат — ПАРФ Якуб, матрос 1 статьи, 49 лет, (Лифляндской, г. Дерпт, приход мызы Кой-Гаузель), из крестьян помещи­ка Ладскора, на службе с 1840 г., холост — РОСМАН Давыд, матрос 2 статьи, 25 лет, (Эстляндской, Йервен­ского, мызы Аленсколя), помещика Баранова, на службе с 1850 г., холост — СТЕПЫРЕВ Никита, матрос 2 статьи, 23 года, (Вологодской, Сольвычегодского), на службе с 1853 г., холост

б) на корабле “Иезекиль”

ПОТАПОВ Михайло, матрос 1 статьи, (Олонецкой, Петрозаводского, д. Ларионово), из государствен­ных крестьян Щеленского общества, холост

в) из гарнизона крепости

КУЛЬБЕРГ, матрос, убит ядром в голову 10 июня 1855 г.

Кроме того, позже, в Гельсинфорском госпитале скончались от ран:

АБИЯЗОВ Абдул, матрос, 28 лет, (Казанской, Мамадышского, Мало-Кирменской, д. Верхние Сакчи), на службе с 1848 г., холост — АЛЕКСАНДРОВ Сергей, матрос, (Смоленской) — ГНЕЗДОВСКИЙ Иоахим, мат­рос, 30 лет, (Царство Польское, Августовского воеводства, Мариампольского, д. Гнездово), на службе с 1845 г. — КАЛИНИН Николай, матрос 26 ФЭ, (Архангельской, Онежского), из государственных крестьян, на службе с 1851 г., 26 лет, женат, детей нет — МАКСИМОВ Александр, матрос, 25 лет, (Казанской, Козьмодемь­янского, д. Второ), на службе с 1849 г., холост — ПРОКОФЬЕВ Николай, матрос, 28 лет, (Казанской), на службе с 1849 г., холост, умер на о. Сандхам — СОРОКИН Кирило, матрос, 24 года, (Вологодской, Ни­кольского, д. Осипово), на службе с 1853 г.

В первую годовщину обороны, на праздновании этого события, по инициативе Нордмана, командира Финского экипажа, была открыта подписка на сбор средств для постройки памятника 63 матросам и солдатам, погибшим в этом бою. Среди первых, кто внёс свою лепту в это святое дело были: Рам­зай, Гюльденштубе, Сорокин, Цуккато, Шихманов, Баранцев, Рейнеке, Борн, Шернаваль, Бровцыны и многие-многие другие. В кратчайший срок была собрана необходимая сумма. По просьбе Нордмана, известный скульптор профессор барон Клодт, выполнил проект памятника и попросил принять как “слабое его приношение”. При этом он высказал желание прибыть на о. Сандхам (Сантахамина) и своими руками положить первый камень.

Пирамидальный памятник, высотой с чугунным крестом — 4, а шириной у основания — 3 и три четвер­ти сажени, сложен из больших гранитных необтёсанных камней. На передней стороне, под образом Смоленской Божией Матери, на полированном камне выбиты слова: “В память убиенным 63 мат­росам и солдатам, во время бомбардирования Свеаборга, англо-французским флотом 28 и 29 июля 1855 года”. Памятник расположен в северо-западной части острова Сандхам на берегу недалеко от Эстнес-зунда и открыт 28 июля 1857 г. Списки 63 убитых были занесены на чёрные мраморные плиты и установлены в соборе Свеаборгской крепости. В настоящее время на месте собора находится протес­тантская церковь. Списки находятся на хранении в музее г. Хельсинки, а сама пирамида цела и только требует небольшого ремонта.  

Умершие от ран в госпитале, скорее всего были похоронены на городском православном кладбище в Гельсинфорсе.

Но ещё больше жизней российских матросов и солдат унесли болезни: с сентября 1855 года по июль 1856 года умерло от холеры в Свеаборге — 99 чел., в Гельсинфорсе — 258 чел., в Або — 449 чел. По всей видимости их могилы уже безвозвратно утеряны.

Большинство русских пленных моряков Черноморского флота, захваченные в ходе боёв в войну 1853-1855 годов содержались в Стамбуле и на Принцевых островах Мраморного моря. С уверенностью можно предположить, что там были захоронения, но сведений об этом у нас нет. Некоторые путешественники в конце 19 века упоминали о памятнике на острове Принкипо (Бююкада) под которым погребены наши воины, находившиеся здесь в плену.  Известны имена умерших в плену от болезней:

АНИКЕЕВ Василий, кондуктор, лоцманское судно «Алупка»ДАНИЛОВ Иван, матрос — КУЗЬМИН Иван, матрос, лоцманское судно «Алупка»НЕЧЕТАЕВ Яков, матрос, лоцманское судно «Алупка».

Судьбы же наших пленных моряков, захваченных в Тихом океане хранятся в лондонских и парижских архивах. Это, например, судьба экипажей шхуны «Анадырь» и судна «Ситха», захваченных во время осады Петропавловска-Камчатского, часть экипажа фрегата «Диана», которая после гибели корабля в Японии, была направлена к берегам Сибири. В плен попала партия моряков экипажа фрегата «Диана» под командованием лейтенвнта Мусина-Пушкина, состоящая из 6-ти офицеров, лекаря, священника, переводчика и 273 нижних чина. Больных матросов, лекаря и священника англичане вскоре высадили в районе Аяна.

Известно, что пленные были распределены по английским и французским кораблям, и некоторое время находились в портах Гон-Конг, Шанхай, Сингапур, на о. Таити.

Пока достоверно известно, что там, на английских судах в течении августа-ноября 1855 года умерло 4 наших матроса.

В русско-турецкую войну 1877-1878 годов моряки сражались на море, на реке и на суше. На Дунае успешно действовал Черноморский отряд паровых катеров. Из погибших здесь пока известны имена:

БЫКОВ, комендор 4-ого ФЭ, умер 30 марта 1878 г. — ГЕНЕЛИУС Франц, квартирмейстер,  г. Зимница (Зимнича, Румыния)ГУСЕВ, квартирмейстер ГЭ, умер 20 июня 1878 г. — ДОБРОВОЛЬСКИЙ Анатолий Николаевич, лейтенант, убит 15 июня 1877 г. при обеспечении переправы у г. Зимница (Зимнича, Румыния) ИВКОВ 2й Иван Николаевич, лейтенант, утонул у г. Зимница, броненосный фрегат “Севастополь”КАМЕНСКИЙ, младший судовой врач – КУСКИН Андрей, матрос ГЭ,  г. Зимница (Зимнича, Румыния)МАКИШЕВ, минер ГЭ, умер 17 июля 1878 г. — МОРОЗОВ, машинист, утонул во время гибели катера в бою, катер лейтенанта ПущинаСКОКОВ Иван, матрос, утонул у г. ЗимницаТЫЩЕНКО, матрос ГЭ, умер 13 января 1878 г. – ЧЕПЫЖНИКОВ, прапорщик КИМ, умер 18 января 1878 г.

Погибшим морякам был поставлен недалеко от г. Зимница, на средства Его Высочества Великого Кня­зя Алексея Александровича, мраморный памятник на берегу Дуная. О его сохранности сведений нет.

Гвардейский Флотский экипаж с боями дошёл до Сан-Стефано, где и оставался до заключения мира. Войска, стоявшие здесь, страдали болезнями, мно­гие умирали от ран, полученных в предыдущих сра­жениях.

В конце XIX века российским военным агентом в Турции полковником Пешковым, недалеко от г. СанСтефано, в с. Флорио, начал строиться памят­ник-усыпальница всем погибшим от ран и болезней русским воинам в войну 1877-1878 годов. Памятник этот, красивый и внушительный, состоял из склепа, над которым располагалась церковь и часовня. Здесь были собраны останки воинов, захороненных в этом районе. В настоящее время, это­го памятника более не существует. Он был разрушен толпой фанатиков, подстрекаемых немецкими офицерами, в 1915 году.

Пока известен лишь один моряк, умерший в турецком плену.

КОНОТОП Максим, кочегар, выбросился из окна казармы в Стамбуле в припадке горячки 5 июня 1878 г., катер лейтенанта Пущина

В 1896 году в г. Канея (Ханья, о. Крит) произошли массовые убийства турками православных жителей, а греками — турок. Мусульмане, враждуя с христианами, убили также несколько сотрудников российского, британского и гре­ческого консульств. Встревоженные за участь своих подданных Россия, Франция, Англия и Германия послали к Криту 6 своих кораблей. Турецкие власти были не в силах справиться не только с возмущён­ным населением, но и с собственными войсками, присланными прекратить резню. Православное население острова поднялось на вооружённую борьбу против Турции и стало добиваться присоедине­ния к Греции.

На предложение об автономии под суверенитетом Турции жители Крита категорически отказались. Союзники вынуждены были высадить свои войска на остров и разбить его на зоны ответственности, чтобы сохранить спокойствие в этом регионе. В русском секторе, на рейде г. Ретимно, находились поочередно броненосец ”Наварин” и ”Император Николай I”. Также в прибрежных водах Крита в раз­ное время находились эскадренный броненосец ”Император Александр II”, броненосцы ”Наварин”, ”Сисой Великий”, броненосец береговой обороны (канонерская лодка) ”Грозящий”, крейсер 1 ранга ”Герцог Эдинбургский”, минный крейсер ”Посадник”, миноносцы № 119 и № 120, канонерские лодки ”Запорожец”, ”Черноморец” и др. Русский сухопутный отряд был доведен до 2456 человек в Ретимно и 310 — в Канее (Ханья).

Кстати, в это же время вышел приказ Его Императорского Величества Генерал-Адмирала от 7 декабря 1897 г. N 227, которым объявлялось, что “Государь Император по всепод­даннейшему докладу Министра внутренних дел в 13-й день ноября с. г. Всемилостивейше соизволил на разрешение повсеместного в Империи сбора пожертвований в пользу всех вообще нуждающихся жителей о. Крита, без различия национальностей”.

В конце концов автономия была принята, но теперь Турция была недовольна ослаблением своего влияния. Регулярные турецкие войска, не подчиняясь приказам из Стамбула, начали жесточайшим об­разом мстить за непокорность христианскому населению. Только решительные действия союзников спасли жизнь тысяч греков и заставили турок эвакуироваться в Салоники. Но чего это стоило!

Затягивание решения вопроса обернулось гибелью тысяч мирных жителей, толпы беженцев заполни­ли города в Греции, а на Крите остались на память от турецких войск десятки сожжённых деревень и разрушенных храмов.

В марте 1897 года на броненосце “Сисой Великий”, находившемся на рейде п. Суда для наблюдения, во время учебной стрельбы произошёл взрыв в кормовой башне 12-дюймового орудия из-за неплотно прикры­того затвора. Обломками и горячими газами было убито на месте 15 чел., ранено 18 чел. из которых 6 скончалось позже. Все погибшие члены экипажа броненосца были погребены на кладбище деревни Апокоронос. Могилы должны быть целы до сих пор. Об этом свидетельствовал Патриарх Всея Руси Алексий II в своем письме автору вспоминая, что будучи в свое время на о. Крит он, на месте захоронения, отслужил заупокойную службу по погибшим.

а) офицеры

ДЕРЯГИН Иван, помощник старшего инженер-механика – ПЕЩУРОВ Алексей Петрович, лейтенант

б) нижние чины

— БОЛТАЕВ Михаил Харлампиевич, матрос – ВЛАСОВ Михей Проркофьевич, комендор – ГОРБАЧЕВ Корней Терентьевич, комендор – ГОРН Давид Давидович, матрос – ДЕРГАЧЁВ Иван Петрович, комендор – КОГУТ Василий Дмитриевич, матрос – КОЗЕРАДСКИЙ Иван Арсентьевич, писарь – КРАСУЛИН Федор Иванович, писарь – КУДРЯШОВ Илья Дмитриевич, кок – МЕЙСТЕР Эдуард Федорович, матрос – ОЛЕЙНИКОВ Василий Андреевич, кочегар – ПАНОВ Егор Устинович, квартирмейстер – ПИСКУНОВ Константин Николаевич, рулевой – ПОПОВ Ермолай Петрович, комендор – САЛГУНОВ Аристарх Корнильевич, комендор – СОФРОНОВ Борис Семенович, матрос – СЫЗРАНОВ Семен Акиндинович, комендор – ТАРАСОВ Семён Фёдорович, матрос – ФАДЕЕВ Григорий Петрович, матрос – ЧИБИН Антон Петрович, матрос – ЩЕПИЛОВ Иван Яковлевич, матрос

Дополнительно:

— БРУСС, ресторатор, вольнонаемный французский подданый – ХОРН Давид, матрос (указан только в черновике донесения)

С 1897 по 1912 годы в г. Канея (Ханья) также были похоронены:

— БОЛТУШКИН Фома – ГРЕБНЕВ Егор — ДВОРЦОВ Иван – ДОВГАЛЁВ Яков — ИВАНЧЕНКОВ Василий – ИГНАТОВ Александр — ИЛЬИН Пётр — КНЯЗЕВ Иван — КУЗЬМИН Иван — ЛАВРЕНЦОВ Василий – МАКАГОНОВ Елисей — ПАРАСКЕВИЧ Василий – РАЗВАДОВСКИЙ Александр — СОФРОНОВ Александр — ШИБАЕВ Иван

Конец XIX века отмечен резким обострением политической обстановки на Дальнем Востоке. Усиле­ние проникновения ведущих европейских государств во все области жизни Китайской Империи, рост милитаризации и агрессивности Японии, создали там взрывоопасную ситуацию. В Китае начали фор­мироваться силы сопротивления, объединявшиеся, в частности, в организацию так называемых “Бок­сёров” (Ихэтуаней), которая к началу 1890 года перешла к активным действиям, принявшим форму народного восстания со всеми сопутствующими этому явлению негативными последствиями: дезор­ганизацией управления, насилием, грабежами, убийствами, в том числе и против иностранцев. Это, в свою очередь, побудило государства, чьи интересы в стране терпели наибольший ущерб, попытаться навести в ней порядок силой оружия.

В начале, по просьбе группы послов, для охраны дипломатических миссий 18 и 19 мая 1900 года в Пе­кин прибыл военно-морской десант, состоящий из английских, американских, французских, итальянс­ких, российских, немецких, австрийских и японских моряков, — всего около 500 чел. Русская десантная рота, сформированная из экипажей броненосцев “Наварин” и “Сисой Великий” под командованием лейтенанта барона Радена, состояла из 2 офицеров и 72 матросов.

При себе матросы имели по 2 смены белья, 60 патронов и шанцевый инструмент. Через 2 дня присла­ли снаряды к пушке, но без самой пушки, и 3 ящика с патронами из обещанных семи. “Теперь у нас патронов на человека 140 штук, меньше, чем у кого бы то ни было. У наших соседей американцев, которые пополам с нами стоят на баррикаде, по 35 000 на человека, а у австрийцев ещё больше, ” — писал в своих воспоминаниях командир русского отряда. В связи с нарастающей напряжённостью в отношениях с китайцами совет начальников десанта решил организовать круговую оборону посоль­ского квартала, были выстроены баррикады и установлены круглосуточные посты. Наш отряд занимал оборону совместно с американцами и англичанами.

31 мая были закончены баррикады вокруг миссии, всюду приспособлены места для стрельбы через дыры в заборе, забаррикадированы окна и крыши, закуплено продовольствие. 2 июня отряд наших матросов и 15 американцев спасли около 300 христиан-китайцев из католической миссии “Натан”, ко­торых привели в посольство. “В “Натане” всё разграблено и сожжено, и масса изуродованных трупов женщин, детей и стариков, не успевших убежать. Когда мы разбили боксёров, оставшиеся в живых христиане бросались перед нами с плачем на колени, показывали кресты и дрожа от ужаса, некоторые были помешаны”. Все были убеждены, что скоро наступят серьёзные времена и многие из команды и русских, укрывавшихся в миссии, причастились Святых Тайн. 6 июня пришёл указ китайского правительства в 24 часа всем европейцам покинуть Пекин, но имея большое количество женщин и детей, выход из города был немыслим.

Вечером того же дня начался первый штурм посольского квартала и с тех пор нападения не прекраща­лись ни на один день. С 20 июня начался постоянный обстрел посольств из пушек. Миссии были окру­жены пятерным кольцом китайских баррикад. С 27 июня начался ощущаться недостаток боеприпасов у нашего десанта. Матросы сами отливали пули из смеси свинца и бронзы, порох брали из охотничьих патронов, которые нашли в английской миссии.

“Таких патронов было сделано за осаду более 700 штук и они спасли нас от верной гибели, так как китайские патроны доставались всегда с опасностью для жизни и в том лишь случае, если убитый был близко, иначе ночью китайцы с него всё снимали”.

Характерно отношение русских матросов к китайцам, — наши моряки сами строили баррикады, копали траншеи. Но зато в японской и английской миссиях на таких же работах было убито до 100 китайцев-христиан.

Наш десант потерял в боях:

АНТОНОВ Константин (Иван) Петрович, матрос (Иркутской, Балаганского, Заларинской) броненосец “Сисой Великий” АРБАЦКИЙ (АРАБАТСКИЙ) Иван (Николай), матрос, броненосец “Наварин” ИВАНОВ Иван, матрос, броненосец “Сисой Великий” ИЛЬИН Егор Трофимович, матрос (Саратовской, Аткарского, Даниловской, д. Игнатьевка) броненосец “Сисой Великий”.

умерли от дизентерии:

КОРАБЕЛЬНИКОВ (КОРОБЕЙНИКОВ) Егор Васильевич, матрос (Томской, Кузнецкого, Мунгатская, д. Курган) броненосец “Сисой Великий” ШЕМЯКИН Николай Кондратьевич, матрос (Нижегородской, Васильсурского, Юринской, с. Городец) броне­носец “Сисой Великий”

Кроме того, был убит:

ХИТРОВ (ХИТРОВО) Сергей, студент русско-китайского банка, который в припадке умоисступления бросился на китайс­кую баррикаду. Труп его был забран китайцами.

1 августа пришло долгожданное освобождение, — союзные войска заняли Пекин. При штурме ворот Пекина погибло 27 человек из состава 12-го  и 10-го Восточно-Сибирских полков, в том числе:

АНТЮКОВ Владимир Александрович, полковник, командир 10-го Восточно-Сибирского полкаВАСИЛЕВСКИЙ Николай Александрович, генерал-майор ВИНТЕР, капитан

        — КРИВОНОСОВ, фельдшер

Все погибшие были похоронены на территории Российского посольства у церкви во имя Сретения Господня. Здесь же были похоронены и 7 американцев из числа защитников посольского квартала.

7 августа раненые и больные были отправлены в госпиталь в Тянцзин.

4 мая 1997 года, с благослове­ния Патриарха Московского и Всея Руси Алексия Второго на территории Верхнего сада Посольства РФ в Китае был установлен крест в память о всех православных, «в сией стране почивших и погребенных». Немцы потеряли 13 чел. убитыми и 16 ранеными; англичане — 6 убитыми и 26 ранеными; французы — 13 убитыми и 12 ранеными; японцы — 10 убитыми и 29 ранеными; американцы — 7 убитыми и 11 ранеными; австрийцы — 4 убитыми и 11 ранеными; итальянцы — 7 убитыми и 13 ранеными. То, что творилось в Пекине после его взятия союзниками, лишь в малой степени описано генерал-лейте­нантом Линевичем в депеше N 178 от 10 августа 1900 года военному министру : “Так же докладываю, что японцы и сипаи начали свои обычные грабежи, разбои и насилие над женщинами. Это я лично заметил, и мне об этом сказал один из иностранных посланников. Если таким примером заразятся все войска, то бедствию, разбоям, поджогам и насилию конца не будет. 2 августа на общем совете началь­ников отрядов, по моему созыву и под моим председательством, когда я поднял вопрос, чтобы на­чальники иностранных отрядов воспретили своим войскам грабежи, то хотя все они согласились с тем, но заметен был с их стороны весьма неприятный для меня скрытый протест и даже противодействие моим предложениям, например, о назначении в Пекине губернатора из генералов; бывали случаи, что на совещании назначалась рота для оставления в тылу на пути сообщения, но рота иностранцев под разными предлогами не оставлялась. Вообще все наши силы действуют сами по себе, кто как хочет и кто что может захватить”. Перед уходом наших войск из Пекина военным министром были сделаны строгие указания относительно предметов, подлежащих вывозу. Не дозволялся вывоз таких вещей, которые могли бы послужить укором нашим войскам, что они принимали участие в разграблении ки­тайского имущества. Разрешалось вывезти только трофеи: предметы военного снаряжения, оружие, флаги, продовольствие, обозные средства. Россия не воспользовалась униженным состоянием усми­ренного Китая, что не преминули сделать другие страны, практически даром, захватившие большие китайские территории в качестве концессий по праву завоевания. Наша страна ещё в начале войны заявила, что никаких земельных приобретений в Китае не ищет.

Пока шла защита посольств в Пекине, в Тяньцзинь (Китай) прибыл экспедиционный корпус под коман­дованием английского адмирала Сеймура. В составе этой экспедиции (2004 чел.) находился и русский отряд из моряков с броненосцев “Наварин” и “Петропавловск”, крейсеров “Россия”, “Дмитрий Донс­кой”, “Адмирал Корнилов”, — всего 7 офицеров и 312 нижних чинов.

Союзники продвигались к Пекину медленно, почти ежедневно теряя людей не только от нападения противника, но и от трагических случайностей.

Так, 3 июня, вследствие ошибки английских часовых, в темноте, были обстреляны возвращающиеся с работ русские моряки. При этом были убиты:

ИЛЬЯКОВ (ИНДУКОВ) Степан Архипович, матрос, (Курской, Обоянского, Рудавской, д. Кривцово),крейсер “Адмирал Корнилов” ШАДРИН Семен Трифонович, матрос, (Вологодской, Никольского, Вознесенской), броненосец “Наврин”.

Оба матроса похоронены в г. Лофа (пригород Ланфана).

4 июня недалеко от станции Ланфан в результате нападения отряда “боксёров” и регулярной китай­ской конницы были убиты:

ВЯЗЛОНЦЕВ (ВЫЗВАНЦЕВ) Яков Иванович, матрос, (Нижегородской, Семеновского, Борской, с. Бор), крейсер “Адмирал Корнилов” МОИСЕЕВ Василий Тихонович, матрос, (Саратовской, Кузнецкого, с. Старое Шасково), крейсер “Адмирал Корнилов”.

Они также были похоронены в г. Лофа.

В связи с невозможностью пробиться к Пекину, Сеймур принял решение вернуться в Тянцзин. В бес­прерывных боях, отряд 13 июня соединился с войсками генерала Стесселя. Наши потери убитыми:

АНДРИАНОВ Иван Николаевич, матрос, (г. Москва), крейсер “Адмирал Корнилов” – БЕЛЯЕВ Владимир Петрович, матрос, (Калужской, Жиздринского, Погостовской), броненосец “Наврин” ВАСИЛЬЕВ Степан Васильевич, матрос, (Курской, Дмитриевского, Ваблинской), крейсер “Дмитрий Дон­ской” ЕФРЕМОВ Никита, боцман, (Астраханской, Енотаевского, Золотухинской) крейсер “Россия”КОСИНЦЕВ (КОЗЕЛЬЦЕВ) Степан Федорович, матрос, (Томская, г. Колывань), броненосец “Наварин” ЛОШ­КИН (ЛОЖКИН) Феоктист Васильевич, комендор, (Тобольской, Ишимского округа, Абатской, д. Шипуново), крейсер “Дмитрий Донской” ЛУГОВСКОЙ Василий, комендор, (Самарской, Новоузенского, Узморской, с. Квасниковка) крейсер “Россия”

Моряки были отправлены в Таку на корабли. Памяти погибших, 30 июля 1901 в Русском парке на братс­кой могиле 108 русских солдат, погибших во время Ихэтуанского («Боксерского») восстания 1900 года был сооружен небольшой памятник. После Русско-японской войны он стал служить мемориалом пав­шим и в этой войне. Памятник представлял собою небольшую часовню с алтарем из серого тесаного мрамора на высоком подиуме. На подиум высотой около 4 м, покрытый мраморной плиткой, вела торжественная двухсходная лестница. По оси восток-запад на некотором расстоянии от часовни установлена арка, составляющая с ней единую композицию. На вершине полуциркульной арки красовался огромный чугунный двуглавый орел с распростертыми крыльями, устремленный на запад, что очевидно символизировало духовную связь памятной часовни с Россией. Грани восьмерика церкви поочередно с окнами были украшены нишами со вставками из белого мрамора с выгравиро­ванными на них именами русских воинов, павшими в 1900 в Тяньцзине. Восьмерик украшал высокий парапет из мелких килевидных кокошничков, образующих подобие короны, а перекрывался весьма прихотливой по форме конструкцией. Она имела две части: нижняя – интенсивно приположенная по­лусфера, родственная луковичной форме, и верхняя – высокая многоярусная шея с луковичной глав­кой. Часовня-памятник была освящена в 1909 во имя Христа Спасителя. Кроме того, на территории Британской концессии имелись свои мемориальные бронзовые доски в честь погибших солдат, три из них посвящены памяти более 150 русских воинов из следующих соединений: 16-го, 12-го и 2-го Восточно-Сибирских стрелковых полков, 1-го Верхнеудинского и 1-го Читинского Забайкальских каза­чьих полков, крейсеров «Россия», «Дмитрий Донской», броненосца «Наварин», канонерских лодок «Кореец», «Манджур», «Сивуч» и «Гиляк».

В июне 1900 года появилась серьёзная угроза сообщению между эскадрами и десантами союзников со стороны вооружившихся китайских фортов и китайских войск у железной дороги Таку — Тянцзин. На совещании адмиралов было решено направить китайскому командованию ультиматум о сдаче фор­тов в 24 часа.

Ультиматум был подкреплён выходом канонерских лодок на позиции перед фортами на реке Пейхо. Из 6 кораблей, выделенных союзниками для этих целей, 3 корабля, — канонерские лодки “Бобр”, “Ко­реец” и “Гиляк”, — были российскими. За час до истечении срока ультиматума китайские форты откры­ли огонь. Разгорелась ожесточённая артиллерийская перестрелка, продолжавшаяся более 6 часов. В бою были убиты:

а) на “Корейце”

 офицеры:

БУРАКОВ Евгений Николаевич, лейтенант – ДЕДЕНЕВ Василий Егорович (Григорьевич), лейтенант

нижние чины

 ВЕДЕРНИКОВ Перфилий (Василий, Порфирий), матрос (Иркутской, с. Тайтурское) — ГОРБУНОВ Григорий, матрос (Иркутской, Балаганского, Идимской, с. Мамруковское) — ДМИТРЯКОВСКИЙ Иван, марсовой (Тобольской, Ялуторовского, Архангельской, д. Иваново) — КАФЧИХ, (КАДОЧИХ Сидор) квартирмейстер (Тобольской, Ишимского, Тоболовской, с. Карасульское) — ОЛОФИРЕНКО Федот, матрос (Таврической, Бердянского) — ПЕРЕЛЫГИН Филимон, матрос (Забайкальской области, Верхнеудинского округа, Бичурской) — ПРКОПЬЕВ Михаил, марсовой (Тобольской, Курганского, Елошанской, д. Кузнецово) — ТЮТРИН Аким, кочегар (Иркутской, Верхнеленского, Илгинской, с. Тыптинское)

б) на “Гиляке”

АНУФРИЕВ Дмитрий, кочегар — АРЗАМАСКИН Арсений, машинист — БЛОХИН (БЛАГИН) Василий, минный ма­шинист — ГУРЬЕВ Федот, фельдфебель — ЗЛОБИН Михаил, водолаз — ИВАНОВ Иван, квартирмейстер — НАЗАРОВ Игнатий, кочегар — ЯНЧЕНКО Иван, матрос

Более 50 чел. было ранено.

Умерли впоследствии от ран и ожегов на крейсере «Россия» в период с 5 по 7 июня:

— БОЧАРНИКОВ Василий, кочегар – ЗАБЕЛЬФЕЛЬД Корнелиус, матрос – КАМНЕВ Тимофей, матрос – КОЛЧИН Иван, матрос — КОЛЯШКОВ Иван, матрос – КУЛЬТОВ Аверьян, матрос — МИХАЙЛЕНКО Яков, кок – ПОПОВ Алексей, матрос

В портовом лазарете Порт-Артура с 8 по 17 июня скончались:

— БЕЗЧАСТНОВ Николай, кочегар — ВИКУЛИН Яков, матрос – КОРОЛЕВ Федор, матрос – ПОНОМАРЕВ Иван, матрос – РОМАНОВСКИЙ Николай, матрос – ЧИЛИН Иван, квартирмейстер

Прах убитых в этом бою моряков был в октябре 1900 года торжественно перенесен на кладбище в Порт-Артуре. Это было связано с опасением командования воз­можности надругательства над захоронениями. По-видимому это касалось не всех захоронений, так как в РГВМА была обнаружена переписка 1902 года о русско-немецком кладбище в Таку (Дагу). Из документов видно, что на этом кладбище были похоронены нижние чины стрелковых полков начиная со 2-ого по 10-й, сапёры, артиллеристы и несколько матросов с крейсера “Рюрик” и канонерских лодок “Бобр” и “Сивуч”. Всего около 80 чел.

— ВАНДАКУРОВ Нил, матрос (Томской, Барнаульского, д. Сырбольская) канонерская лодка «Манджур» — КАЗАКОВ Иван, матрос (Иркутской, Иркутского, с. Дыловское) канонерская лодка «Сивуч» – ЛУПОЧКИН Ефим Федорович, матрос (Саратовской, Сердобского, Голяевской) — МУШНИКОВ Георгий, матрос (Иркутской, Иркутского) канонерская лодка «Манджур» — ШМУЛЬ Юрий Янович, квартирмейстер (Лифляндской, Эзельского, Велико-Кармельской)

Остальные имена погибших и похороненных здесь пока не выяснены. Скорее всего, здесь похоро­нены останки тех, кто сражался в боях на побережье уже после взятия фортов Таку.